Языковой портрет Иосипа Броз Тито в советской власти

В ходе последнего этапа Второй мировой войны в Юго-Восточной Европе власти Советского Союза признали Народно Освободительную армию Югославии со стоящим во главе Иосипом Броз Тито официальным союзником СССР. В советской печати этого периода Тито был представлен национальным героем Югославии, оказавшим значительную и своевременную поддержку Советской Армии в деле освобождения Юго-Восточной Европы. Он был награжден орденами и медалями СССР и других социалистических стран, что советская печать рассматривала как совершенно логичное и заслуженное завершение его боевого пути.

Однако вскоре советско-югославские отношения стали резко ухудшаться вследствие несогласия Тито со Сталиным по ряду вопросов внешней и внутренней политики Югославии (своеобразный взгляд Тито на организацию Балканской Федерации и Южнославянского Союза, неприятие резолюции Комиинформа 1948 г. и т. п.). Результатом стал разрыв советско-югославского Договора о дружбе, взаимной помощи и послевоенном сотрудничестве и создание негативного образа Тито в советской печати. Анализу этого образа и посвящена данная статья. В качестве источника материала использовались публикации газеты «Правда» с конца июня 1948 г. (заседание Комиинформа, осудившего политику КПЮ) по начало октября
1949 г. (разрыв советско-югославского Договора о дружбе). Выборка представлена 157ю контекстами, характеризующими личность Тито, его поведение и политику.
Таким образом, мы имеем дело не с созданием образа врага в лице обобщенного представителя какого-либо государства, класса, социальной группы (что часто практиковала советская печать), а с разработкой негативного портрета конкретного человека.
Пожалуй, начало в создании негативного портрета положила статья «Куда ведет национализм группы Тито в Югославии», опубликованная 8 сентября 1948 г., на начальном этапе советско-югославского противостояния, и подписанная псевдонимом ЦеКа, хотя автором ее является И. В. Сталин. Публикация выдержана в духе ответа на аргументы противника в политической дискуссии, а не просто текста, создающего образ врага. В ней используются стилистически вполне нейтральные именования противника. Единомышленники Тито постоянно (50 раз на протяжении одной статьи) именуются группой: «Нынешнее югославское руководство, то есть группа Тито — играет на руку империалистам»; «Группа Тито пошла на дешевую хитрость» и т. п. Несмотря на нетипичную для советской пропаганды стилистическую корректность такого именования, оно достигает цели в создании образа врага, подчеркивая отрыв врага от народной массы.
Этот мотив еще более усиливается, когда, 50 раз назвав единомышленников Тито группой, автор в конце статьи начинает использовать термин фракция: «Теперь группа Тито есть фракция Тито»; «Фракция Тито сама от
делила себя от партии» и т. п. Такой прием позволил лексически связать деятельность Тито с деятельностью внутреннего врага в Советском Союзе довоенного периода, поскольку борьба с Зиновьевым, Каменевым, Троцким и др. велась именно под лозунгом борьбы с фракционизмом в ВКП(б), и слово фракция приобрело явный негативный оттенок. Наконец, в этой статье впервые употребляется слово клика по отношению к единомышленникам Тито: «В связи с этим в Югославии открыто говорят, что “группа Тито вырождается в клику политических убийц”». Очевидно, именно эта статья и открыла пропагандистскую кампанию, направленную против Тито.

В ходе этой кампании приписываемая югославскому лидеру персональная ответственность в рассматриваемых текстах неуклонно возрастает. Если на первых этапах ухудшения советско-югославских отношений «Правда» еще может говорить о руководителях Югославии, без упоминания лично Тито: «Югославские руководители вступили на путь предательства марксизмаленинизма» (10.07.1948), то в дальнейшем враждебные группы и лица уже определяются, как правило, через их отношение к Тито: «Новое преступление клики Тито» (01.07. 1949); «Почему молчит клика Тито» (17.08. 1949); «Клика Тито скрывает от народа советскую ноту югославскому правительству» (17.08. 1949) и т. п. Лексема клика является наиболее частотной для обозначения единомышленников Тито — в рассмотренном материале она встречается 43 раза. Это можно объяснить явным негативным фоном, который имеет данное слово, и его обработанностью в предыдущие периоды действия советской пропаганды. Столь же активно апробированы лексемы криминальной сферы типа шайка и банда: «Подлые методы применяет банда Тито против албанского Косова» (05.08.1949); «Банда Тито <...> требует замолчать, скрыть советскую ноту югославскому правительству»
(17.08.1949) ; «Всем известно имя главаря белградской шайки» (25.09.1948). Используется и лексика словообразовательного гнезда преступник: «Новое преступление клики Тито»
(20.07.1949) ; «Преступная клика Тито—Ранковича» (11.09.1949) и т. п. Кроме того, в текстах встречаются указания на конкретные преступления: «Годовщина убийства Арсо Иовановича титовцами» (18.08.1949).
Несмотря на то, что за события, происходящие в Югославии, по мнению «Правды», ответственность несет персонально Тито, существует еще одно лицо, упоминание о котором более или менее постоянно включается в тексты. Речь идет об Александре Ранковиче, министре внутренних дел Югославии того периода. Его присутствие в пропагандистских текстах неслучайно, поскольку пост Ранковича предполагает решение силовыми, недемократическими методами любого вопроса, за который он берется, что, естественно, бросает тень в первую очередь на Тито, пользующегося исключительно услугами Ранковича. Более того, в текстах фамилия Ранковича, как правило, фигурирует в конструкциях типа клика Тито—Ранковича и подобных (22 случая употребления конструкции Тито—Ранкович на 6 упоминаний Ранковича отдельно): «Несогласие с линией Тито Ранковича» (25.07.1948); «Борьба против клики Тито Ранковича приобретает всё более широкий размах» (11.09.1949); «Клика Тито Ранковича ни единым словом не обмолвилась о поджигателях войны» (11.09.1949) и т. п. Более того, в ряде контекстов фамилии Тито и Ранковича формально выступают как одна двойная фамилия: «Тито Ранковичи уверяют, что партийные массы единодушно идут за руководящей головкой ЦК КПЮ» (25.07.1948); «Это называется у Тито Ранковича внутрипартийной демократией» (25.07.1948). Такой прием позволяет представить Ранковича в качестве своеобразного alter ego Тито и, в конечном счете, указать именно на ответственность последнего за силовые пути решения вопросов.

Важной особенностью портрета Тито, отличающего его от образов других врагов за пределами СССР, является применение к нему не только шаблонов, описывающих внешнего врага, но и средств, которыми характеризовались внутренние враги в 1930е гг. Причина такого синтеза вполне понятна, поскольку, с одной стороны, страны соцлагеря подавались как часть единой социалистической системы, с другой же, Югославия все-таки была суверенным государством с независимой внутренней и внешней политикой. Естественно, основным мотивом, характеризующим действия Тито, при таком подходе становится мотив предательства. 
Таким образом, мы видим, что языковой портрет Иосипа Броз Тито в советской центральной печати включает в себя многие элементы, характерные для образов других врагов, созданных советской пропагандой. Особенность портрета именно Тито заключается в том, что именно в его образе наиболее полно представлена идея персональной ответственности главы государства за происходящее в стране — в случае с Тито мы можем говорить именно о его индивидуальном портрете, тогда как обычно в советской пропаганде традиционно создавался образ некоторой (как правило, весьма немногочисленной) группы противников. Другой специфической чертой данного портрета является то, что при его создании используются средства, характерные для образов не только внешнего, но и внутреннего врага, традиционно используемые в советской пропаганде. Такая комбинация элементов объясняется тем, что Тито был не просто главой суверенного государства (что требовало использования средств создания образа внешнего врага), но представителем мирового коммунистического движения (что позволяло рассматривать его как врага внутреннего).