Афины и колонизация (к проблеме неучастия Афин в общем колонизационном движении)

Великая греческая колонизация открыла новый период в истории Эллады. Она сыграла огромную роль в процессе формирования греческой классической цивилизации, и, конечно, правы те ученые, которые считают колонизацию одной из важнейших причин формирования полиса. В этой связи нам кажется вполне оправданным высказывание Р.Ю. Виппера: «Не будь колонизации, Греция не имела бы истории».
Между тем, Аттика, как будто, оставалась в стороне от этого, может быть, важнейшего явления греческой истории VIIIVI вв. Хотя в этот период афиняне и стремились утвердиться на необходимых для них морских путях, но те форпосты, которые они основывали вне своей территории, ни в коем случае нельзя считать колониями в обычном понимании этого слова. Так, в конце VII века афиняне захватили Сигей, который ранее принадлежал лесбосцам. Но недолго Афины господствовали на Геллеспонте в какой-то момент лесбосцы сумели вернуть Сигей и, по всей видимости, захватить также Элеунт. В данном случае мы имеем пример акции исключительно политической, ведь основание Элеунта, первой афинской «колонии», было не более чем попыткой Афин утвердиться в проливах ни о каком новом элеунтском полисе не может идти речи. Вне всякого сомнения, и Сигей и Элеунт изначально рассматривались афинянами как территория их государства, находящаяся вне Аттики. На такую мысль наводят и события, произошедшие в этом регионе столетие спустя, когда при Писистрате Афины вновь смогли утвердиться в проливах, на Херсонесе. Государство Мильтиадов не было совершенно независимым. Примечателен тот факт, что когда Мильтиад Младший вынужденно возвратился в Афины, он был привлечен к суду по обвинению в тирании на Херсонесе, что свидетельствует о том, что афиняне рассматривали Херсонес как свою территорию. Во всяком случае, ясно, что Мильтиад мог быть обвинен в тирании только в том случае, если афинские поселенцы сохраняли афинское гражданство.

Так же, как и эти, все прочие заморские владения афинян были либо клерухиями, либо землями, отторгнутыми у других греческих государств военным путем и вошедшими в состав афинского государства, либо частными владениями тиранов (Саламин, Сигей, Лемнос и др.). Но даже и это не главное. Примечательно, что все они располагались исключительно в Эгеиде, внутри собственно греческого мира. Так что мы вынуждены констатировать, что Афины так и не приняли участия в широком колонизационном процессе, выражавшемся в основании независимых полисов по всему Средиземноморью. Для ответа на вопрос о причинах неучастия Афин в колонизационном движении эпохи архаики необходимо, на наш взгляд, обратиться прежде к временам более ранним, и определить, каким потенциалом в морском деле уже обладали Афины к моменту начала Великой колонизации.
На заре греческой цивилизации Аттика не имела самостоятельного значения в Эгейском мире. Однако, находясь в центре региона, она, разумеется, была затронута всеми процессами, происходившими в Эгеиде. Очень рано Аттика стала объектом морской политики ведущих центров эгейской бронзовой цивилизации. В III тыс. там, возможно, существовали поселения кикладян. Во всяком случае, связи с ними были чрезвычайно тесными. В следующем, II тысячелетии, Аттика вошла в состав державы Миноса.
Долгая жизнь в орбите морских цивилизаций Греции бронзового века должна была способствовать обращению населения этой области к развитию морского дела с использованием всего накопленного опыта своих более продвинутых соседей. Такое положение вещей было характерно, разумеется, не только для Аттики, но, может быть, именно ей удалось в начале микенской эпохи стать на какое-то время основой морских сил ахейцев. На такую мысль наводит легенда об уничтожении флота Миноса и завоевании Крита Тезеем. Собственно в микенский период греческой истории ряд ахейских центров превзошел афинян в военно-морском отношении. Гомер в «Каталоге кораблей» перечисляет количество судов во флотах государств-участников Троянской войны. Согласно этим данным Афины уступали по этому показателю Микенам, Пилосу, Аргосу, Криту, Спарте, фессалийским городам. Снаряжение афинянами 40 кораблей для совместного похода на Трою (в то время как в составе союзного флота присутствовало 100 микенских, 90 пилосских судов и т. д.) позволяет сделать вывод о том, что они располагали тогда военным флотом средней руки, хотя в опытности в морском деле не уступали никому, о чем свидетельствует предание о далеком походе афинян во главе с Иолаем.
В эпоху темных веков Афины сделались безусловным лидером Греции, возобновили греческое присутствие на берегах Малой Азии и возродили внутригреческие связи. Афинская керамика второй половины XIX вв. и подражания ей обнаружены в Фивах, Орхомене, Дельфах, Фессалии, на Эвбее, в Коринфе, Тиринфе, Микенах, Асине, Кноссе, на Скиросе, северных Кикладах, Косе, Лесбосе, Самосе, Кипре, в Смирне. Распространение геометрического стиля в Греции, на Эгейских островах и побережье Малой Азии, причем, во многих районах подверженного аттическому влиянию, означало превращение Эгеиды в IX в. в один этнокультурный регион. Во многом это стало заслугой первых шагов афинской морской политики.
Не случайно именно Афинам досталась роль лидера возрождающейся Греции. Ведь дорийцы не смогли захватить Аттику, к тому же именно сюда устремилось изгнанное из Пелопоннеса ахейское население. Поэтому там микенские традиции в большей степени, чем где бы то ни было, сохраняли свою актуальность. Примечательно, что субмикенский стиль керамики существовал исключительно в Аттике; из него родился и новый, протогеометорический стиль, появившийся там же. Немалую роль, очевидно, в восстановлении морских связей афинянами играло и то, что они несколько ранее колонизовали побережье Малой Азии, сохранив, вероятно, какие-то контакты с родственными городами.

Именно поэтому афиняне все еще господствовали на морских путях, прежде всего, Восточного Средиземноморья, в первой половине VIII в., о чем свидетельствуют находки аттической керамики во многих областях региона, обнаруживаемые гораздо в большем количестве, чем предметы экспорта других греческих центров. Но с середины столетия число находок аттической керамики за пределами Аттики резко сокращается, что, по мнению многих исследователей, свидетельствует о быстром упадке афинской внешнеполитической активности. В ряду передовых государств, силами которых было колонизовано Средиземноморье и Причерноморье, оказываются другие города. Они то и определяют в значительной степени общий ход истории архаической Греции, между тем как Афины в период с середины VIII и до, приблизительно, середины VI в. являют собой пример рядового греческого полиса, ничем особенным не выделяющегося из ряда ему подобных (мы имеем в виду область внешней политики, которая нас интересует прежде всего).
Разумеется, дух свободы был свойственен и афинянам, но те черты народной психологии, что сформировались еще в микенские времена, заявляли о себе здесь сильнее. Для афинян, видимо, было страшно решиться порвать с отечеством навсегда. Они предпочитали терпеть невзгоды, но оставаться на родине, а когда и этому терпению наступил предел, решили проблему сохранения единства гражданского коллектива путем внутренних реформ. Эта многовековая привязанность к родной земле давала себя знать и в классическую эпоху. Не случайно именно афиняне стали изобретателями поселений особого типа клерухий, когда, даже выселяясь за пределы Аттики, граждане вовсе не порывали с родным полисом, сохраняя в полной мере свои права как равноправные члены афинского гражданского коллектива.
Итак, на наш взгляд, неучастие афинян в Великой греческой колонизации может быть объяснено в первую очередь особенностями их национального характера, сложившегося благодаря специфике ранней аттической истории. Впрочем, определенное значение имело наличие относительно богатого для того времени земельного фонда и преимущественное внимание к объединению Аттики как раз тогда, когда колонизация Средиземноморья шла полным ходом.