Ахейские колонии Великой Греции в рамках греческой урбанизации VII-VI вв. до н.э.

Рассматривая проблему полиса, исследователи традиционно выделяют три пути его возникновения. Синойкизм, ярчайшим примером которого являются Афины, самостоятельный рост поселков, что по-видимому было характерно для небольших по своим размерам полисов, наконец выведение колонии, где полис появляется изначально. Но такая схема нуждается в дополнении, если мы говорим о полисе как особом городском образовании с присущими ему отличительными чертами, как публичное пространство (агора) и сакральная территория. Данные археологии свидетельствуют, что процесс греческой урбанизации происходил под влиянием колоний и в самих метрополиях начался позже. И применительно к первым колониям мы не можем говорить о том, что они возникали полисами, имеющими определенную внутреннюю структуру, как это можно зафиксировать для колоний, появляющихся с конца VI в. до н.э. Перенося внимание с городского центра на территорию всего государства, исследователи ставят перед собой также проблему выявление тех доминант, руководствуясь которыми греки ограничивали размеры полиса, как и вопросы о механизме взаимодействия города с окружавшей его сельской областью, хорой. Надо заметить, что лишь в относительно недавнее время стала возможным сама постановка таких вопросов, поскольку ранее археологами практически не проводились исследования греческой хоры.

В начале 1980х гг. было, пожалуй, только две области греческого мира, где велись систематические исследования хоры на северном побережье Черного моря, на территории Херсонеса и Ольвии, и в Южной Италии, на территории Метапонта. И лишь с 1890х гг. исследования территории полисов становится массовым. Отсутствие внимания к территориальному аспекту полиса имело своим следствием и нивелирование его функции как религиозного центра. Специалисты отмечали разграничение общественного и сакрального, что проявляется с наибольшей ясностью, когда в эпиграфических источниках храмовые доходы оказываются противопоставлены общественным. Также выделялся тот факт, что в храмовых церемониях полиса значительную роль играют лица, не имеющие политического статуса. Исследователи, однако отмечали и то, что именно религия регулировала отношения между городом и хорой, и главнейший религиозный праздник полиса торжественная процессия, приносящая божество в город, должна была символизировать их единство. Религия выступает на первый план и когда идет речь об общегреческом единстве. Достаточно показателен в этом отношении пример варваризации греков Посейдонии в IV III вв. Свидетельства об этом принадлежат Аристоксену он отмечает, что греки настолько слились с местным населением, что и говорили на варварском наречии, и переняли их обычаи. Единственное, что позволяло видеть в них греков лежало в сфере ритуальной практики и сохранения внимания к общегреческим фестивалям. Подобным образом и в процессе развития колонизационной практики с VI в. до н.э., что показал И. Малкин, важную, отнюдь не просто символическую роль, играл акт доставки из метрополии «священного огня», становящегося «сердцем» полиса и объединяющего его с греческим миром. НА объединяющей функции религии и акцентирует свое внимание Антони Снодграсс, рассматривая процесс появления первых территориальных объединений. Снодграсс считает, что главными особенностями нового образования являлись «политическая независимость... от соседей, и политическое единство с сельской областью окружающей его». Исследуя происходящие в XIX вв. процессы, он отмечает, что внешняя угроза являлась лишь в исключительных случаях фактором, обусловивших образование таких объединений. В большинстве случаев этому содействовали внутренний стимул, по мнению автора, религиозный. Но если Снодграсс основное значение придавал появляющемуся храму полиса, то другой исследователь Ф. де Полиньяк выделял значение внегородского храма как определяющего территорию полиса. Два импульса, по мнению этого автора, вели к созданию полиса: организация пространства региона с выделением центра и периферии, и одновременно консолидация жителей определенной территории, в которой главную роль играл внегородской храм. Полиньяк, таким образом, разносит две выделенных Снодграссом характерные черты нового объединения внутренней организации и установления внешних границ. Основой суждения автора становятся археологические свидетельства, демонстрирующие рост значимости внегородского храма в VIII в. до н. э. Но и в последующую эпоху внегородской храм сохраняет свою значимость, подтверждением чему и данные археологии и литературные свидетельства о приоритете его в религиозной жизни многих греческих полисов. При большом количестве материала, отражающего роль внегородских храмов самой Греции, колонии Сицилии и Южной Италии дают наглядные примеры положений Полиньяка. Тем более, что значимость для них внегородских храмов всегда отмечалась исследователями. Но процесс становления территории полиса как способа организации территории вокруг городского центра в самих колониях имел свои этапы и мог идти разными путями. Показательна в этом отношении ситуация с ахейскими колониями Великой Греции Сибарисом, Кротоном, Метапонтом. Достаточно хорошо изученные они, по всей видимости, отражают те процессы, что происходили в VII VI вв. до н. э.

Фактором особой важности, во многом определившем развитие Сибариса, был высокий уровень развития культуры энотрийцев, заселявших ту область, где появился полис. Исследования Итальянских археологов позволяют проследить происходившие с ними изменениями в эпоху, предшествовавшую греческой колонизации. Активное заселение земель этого региона происходило в XIIX вв. до н.э., тогда же сложились и принципы организации поселений. Расположенные на разных уровнях, фермы являли собой достаточно развитую систему землепользования, объединяясь посредством дорог вокруг значительных по своим размерам поселений, таких как в Торре Мордилло, Брольо, Франкавилла Мариттима. Появившийся на рубеже VIII-VII вв. до н.э. Сибарис изначально был невелик по своим размерам. Собственно, немногочисленные свидетельства отражают факт его существования в первую половину VII в. до н. э.: о наличии поселения говорят лишь находки греческой керамики. Возникающий в начале VII в. до н. э. храмовый комплекс в Тимпоне Мотта также свидетельствует о том, что в это время жизнь греков в значительной степени зависит от дружественных отношений с местным населением. Во второй половине VII в. до н. э. ситуация несколько меняется греческая керамика начинает доминировать и в захоронениях энотрийцев в Маккибате и в Тимпоне Мотта, где храмы перестраиваются уже в чисто греческом стиле. Ко второй половине VII вв. до н. э. также относятся и следы первых построек Сибариса. Но все же исследования хоры Сибариса показывают, что она вплоть до рубежа VIIVI вв. до н.э. не выходила за пределы прибрежной полосы. В VI в. до н. э. Сибарис продолжает расти и по-видимому вскоре включает в сферу своего влияния и поселение энотрийцев в Франкавилла Мариттима. По мнению М. Клейбринк, эллинизация местного населения приводит к тому, что в начале VI в. до н. э. наиболее знатные роды энотрийцев находят возможным переселиться в Сибарис. Автор приходит к такому заключению на основании анализа захоронения энотрийцев в Маккибате, где в это время исчезают погребения местной знати. По-видимому, играли роль и традиционные связи греков и варваров, обусловившие само возникновение Сибариса и установившиеся взаимоотношения в VII в. до н. э.Ахейские колонии Великой Греции дают не только пример становления городского центра, но и то, какую роль могли выполнять внегородские храмы полиса, отражая различные пути увеличения территории полиса. Появившись в тот момент когда в их метрополиях городской центр еще не сформировался как отчетливая структура, колонии проходят фазы становления города в ускоренном тепе, реализуя, очевидно, заложенные в них тенденции и создавая оптимальную форму организации как городского пространства, так и пространства хоры.