Институт услуг в иностранном законодательстве

В настоящее время в мире насчитывает­ся до десятка правовых традиций: романо­германская правовая семья, общее (англосак­сонское) право, китайское право, мусульман­ское право, африканское право. И хотя каждое из них характеризуется особым док­тринальным взглядом на проблему услуг и на процедуру регулирования их оборота, общим для них является отсутствие четкого норма­тивного определения услуги как объекта гражданских прав.

С точки зрения изучения правовой обес­печенности оборота услуг особый интерес представляют две правовые традиции: спорт туры и романо-германское право. Имен­но эти правовые традиции лежали у истоков формирования рыночной экономики в стра­нах европейской цивилизации: общее право - в Великобритании и её колониях, США; ро­мано-германское право - в странах конти­нентальной Европы. Одно из главных разли­чий между двумя правовыми системами за­ключается в определении формальных ис­точников права, основные характеристики которых непосредственно влияют на инсти­тут услуг.
Для понимания англосаксонской тради­ции необходимо иметь в виду едва ли не гла­венствующую роль судебного прецедента в иерархии источников права, повсеместное применение правового обычая, отсутствие деления права на частное и публичное, от­сутствие кодификации. Таким образом, со­держание любого понятия, данного в акте Парламента (Статуте), может быть сущест­венным образом изменено в процессе право­применительной деятельности английских судов. Это утверждение может быть смело отнесено и на счет понятия услуги, данного в Акте о предоставлении товаров и услуг 1982 г. (Supply of goods and services act 1982). Строго говоря, указанный акт не содер­жит дефиниции услуги как таковой, но опре­деляет, что по договору об оказании услуг одна из сторон (исполнитель) соглашается оказать (выполнить) услугу, причем оплата данной услуги не зависит от достижения ожидаемого результата, который не может быть гарантирован. Например, если специа­лист не может решить проблему и, несмотря на все свое мастерство и усердие, не в со­стоянии даже установить неисправность, не говоря уже о её устранении, то заказчик не вправе на этом основании отказать в оплате за работу и затраченное время. Он должен уплатить разумную цену, если только не до­кажет, что проблема не была решена по при­чине некомпетентности исполнителя. Это означает, что на первое место по значимости при оказании услуги и оценке её полезности выходит не результат, а внимательное отно­шение исполнителя к своим действиям и его мастерство. Именно это переносит полезный эффект услуги и заинтересованность получа­теля услуги с её результата на сам процесс, текущую деятельность исполнителя по ока­занию услуги. На практике бывают случаи, когда трудно определить, за что производится плата - за товар или за услуги. Например, поврежденная вещь передается в мастерскую на ремонт, где мастер наряду с ремонтом также производит замену поврежденных де­талей на новые и их установку. В данном случае оплата производится как за услугимастера, так и за новые детали. Тем не менее правовое регулирование купли-продажи и оказания услуг различается в английском праве: первое регулируется Актом о продаже товаров 1979 г. (Sale of Goods Act 1979), вто­рое - указанным выше Актом 1982 г. Здесь для услуг важнейшей характеристикой оста­ются забота и мастерство исполнителя, для продажи товаров главным является вопрос о том, чтобы товар обладал нормальным ры­ночным качеством и был пригоден для ис­пользования по назначению.
Романо-германская традиция являет­ся старейшей и наиболее влиятельной в ми­ре, она окончательно сложилась в результате усилий западноевропейских университетов, которые выработали и развили, начиная с XII в., на базе кодекса императора Юстиниа­на общую для всей Западной Европы юриди­ческую науку, приспособленную к современ­ным условиям. В рамках этой традиции ис­торически принято выделять два семейства: французское и германское.
Французский гражданский кодекс (кодекс Наполеона 1804 г.) не содержит определения услуги, однако разъяснение этого понятия бы­ло дано Высшим судом Франции: по договору оказания услуг одна сторона поручает выпол­нение определенной работы другой стороне - исполнителю, который будет её самостоятель­но выполнять посредством совершения физи­ческих или интеллектуальных действий без полномочий агента заказчика.
Поскольку кодекс Наполеона лег в осно­ву гражданского законодательства Бельгии, Голландии, Польши, Италии, а в последую­щем реципирован не только французски­ми колониями (Ближний Восток, Северная Африка, Индокитай и др.), но и другими странами (Португалия, Испания, Люксем­бург), то можно объяснить, почему законода­тельство этих стран не содержит института услуг. В частности, в Гражданском кодексе Бельгии, как и во французском, нет упомина­ния о договоре найма работ. Тем не менее такой договорный тип выделяется, для его определения доктрина прибегает к указанно­му разъяснению Высшего суда Франции.
Важно отметить, что по данному дого­вору исполнитель может выполнить не толь­ко какое-то материализованное задание, но и исключительно интеллектуальное, такое как дача консультации.

Бельгийские ученые тщательно разгра­ничивают указанный договор и договор аген­тирования, акцентируя внимание на том, что по договору агентирования действия агента влекут возникновение прав и обязанностей у принципала, и агент действует от имени и за счет принципала. Исполнитель же по догово­ру о найме не обладает такими правомочия­ми. Главное, что характеризует договор най­ма работ и позволяет считать его фактически договором об оказании услуг - это то, что исполнитель должен работать со всем при­сущим ему мастерством и заботой. И именно в осуществлении такого должного стандарта заботы состоит его обязанность, а вовсе не в достижении заданного результата.
Таким образом, можно сделать вывод, что договор найма работ по бельгийскому законодательству представляет собой некое смешение подряда и оказания услуг в их рос­сийском понимании. Он опосредует не толь­ко оказание нематериальных услуг, но и ока­зание услуг, приводящее к созданию какого- либо материального объекта. В любом случае акцент делается не на достижении ожидаемо­го результата, а на гарантированном со сто­роны исполнителя высоком качестве самой работы как текущей деятельности по дости­жению заданного результата. Поэтому можно говорить о том, что в данном случае также идет речь об услуге как действии или дея­тельности, полезный эффект которой состав­ляет именно надлежащий порядок её совер­шения (оказания).
Германское гражданское Уложение 1896 г., оказавшее свое влияние на Австрию, Чехословакию, Грецию, Швейцарию, Юго­славию, Японию, Корею, Китай и Тайвань, определяет сущность договора на оказание услуг следующим образом: «По договору на оказание услуг лицо, обещающие услуги, обязуется оказать условленные услуги, а дру­гая сторона - выплатить условленное возна­граждение».

Но правовое регулирование услуг осу­ществляется фактически в рамках договора подряда. В качестве его предмета выступают как изготовление или изменение вещи, так и иной результат, достигаемый путем выпол­нения работы или оказания услуги. Тем не менее оказание услуг нашло свое частич­ное, самостоятельное регулирование в виде договора о туристическом обслуживании.
Кратко обрисованная схема института услуг в зарубежных системах права позволя­ет высказать следующие суждения.
Во-первых, услуги в гражданском праве зарубежных стран характеризуются не только как полезные действия или деятельность, на первое место выходит личность исполнителя, который не обязан гарантировать достижение желаемого результата, а в первую очередь обеспечивает надлежащее качество своей деятельности, добросовестное к ней отноше­ние. Он должен в процессе оказания услуг реализовать свои навыки, умение, профес­сионализм, компетентность - всё то, что яви­лось основной причиной, почему заказчик обратился именно к данному исполнителю. Именно на профессионализм может рассчи­тывать заказчик, это единственное, что га­рантирует для него определенную степень вероятности того, что желаемый результат будет достигнут.
Во-вторых, в зарубежном законодатель­стве мы встречаем принципиально тот же подход к пониманию услуги, который вос­принят и в российском законодательстве: ус­луга рассматривается как действие или дея­тельность, причем результат такой деятель­ности не может быть гарантирован исполни­телем.