Гуманитарное вмешательство и внешняя политика Германии

После окончания конфронтации Восток — Запад объединенная Германия теоретически могла попытаться снова претендовать на роль одной из великих держав Европы. Однако Германия не проявила желания резко отойти от послевоенного внешнеполитического курса. Она настаивала на продолжении своей интеграции в систему западного альянса и даже предложила ускорить процесс европейской интеграции, предполагавший дальнейшее ограничение суверенитета участников этого процесса. Твердым отказом от любых территориальных претензий к восточным соседям страна продемонстрировала свою приверженность принципу нерушимости границ в Европе. Но самым важным элементом преемственности позиции Германии в области обороны и безопасности было решение сохранить членство в НАТО и после воссоединения страны.

Что касается национальных вооруженных сил, то правительство продолжало рассматривать их прежде всего как политический инструмент: как и в прошлом, участие Бундесвера в НАТО служило тому, чтобы подчеркнуть твердую приверженность Германии Западу. Это нашло свое выражение в участии Германии в многосторонних военных формированиях, в которых объединялись военные силы двух и более стран - членов НАТО. В условиях кардинального изменения европейского политического "ландшафта” в результате кризиса в Югославии Германия заняла новую позицию в сфере безопасности, признав в принципе необходимость участия в военных акциях за пределами традиционной зоны коллективной обороны НАТО. Однако, представляя собой важный эволюционный шаг, эта позиция, считает В.Ханнс, не является свидетельством фундаментального отхода от послевоенной идентичности Германии как "гражданской державы”.
Позиция германского правительства. Когда новое правительство во главе с социал-демократом Г. Шредером и лидером "зеленых” Й.Фишером в октябре 1998 г. приступало к исполнению своих обязанностей, его политическая платформа по вопросам внешней политики и политики безопасности была расплывчатой и непротиворечивой. По вопросу о действиях вне зоны ответственности правительство в целом ограничилось общими положениями, которые отражали желание подчеркнуть преемственность политического курса.
Еще до официального вступления в должность новое правительство столкнулось с требованием союзников по НАТО участвовать в воздушных налетах, причем и в случае отсутствия одобрения со стороны Совета Безопасности (СБ). Под давлением Вашингтона Шредер и Фишер пошли на уступки. Новая позиция германского правительства была поддержана в Бундестаге: 500 депутатов проголосовали "за”, 18 воздержались, а 62 депутата - большинство из них члены Партии демократического социализма (ПДС) - проголосовали "против”.
Согласие нового правительства поддержать решение НАТО о бомбардировках Югославии даже без мандата СБ ООН объясняется, по мнению В. Ханнса, тремя главными причинами. Во- первых, Германия, в частности красно-зеленая коалиция, должна была продемонстрировать свою приверженность западному альянсу. Любое подозрение о новом германском "особом пути” чрезвычайно осложнило бы существование нового правительства. Во-вторых, имелась ясная гуманитарная цель - положить конец этническим чисткам в Косово. В-третьих, дала о себе знать обеспокоенность проблемой стабильности в Юго-Восточной Европе и ущербом, который мог бы быть нанесен бездействием авторитету европейских и международных институтов (прежде всего НАТО, ЕС и ООН) в случае бесконтрольного развития событий в Косово. Немецкая внешняя политика аксиоматически характеризовалась многосторонним подходом. Следовательно, Германия, больше, чем какая-либо другая страна, зависела от функционирования международных институтов. Именно этот аспект особенно подчеркивал министр иностранных дел Фишер, оправдывая участие Германии в воздушных атаках НАТО.
Два других мотива участия Германии в военной операции НАТО были, в сущности, прагматическими. Во-первых, правительство испытывало серьезную озабоченность потенциальным наплывом беженцев из Косово. Широкомасштабное насилие во время войн, сопровождавших распад Югославии, уже привело к тому, что в начале 90-х годов Германия стала прибежищем для 750 тыс. югославов. Во-вторых, отказ от участия в действиях НАТО неизбежно привел бы к самоизоляции и утрате влияния на политику Альянса, что не отвечало интересам Германии. В конечном счете Германия, по мнению некоторых исследователей, слишком сильно зависит от ситуации на Балканах, чтобы отказываться от участия в усилиях НАТО по урегулированию кризиса в Косово.
Вовлеченность Германии в воздушную операцию НАТО против Югославии была довольно ограниченной: она поставила 14 самолетов "Торнадо”, десять из которых были оснащены средствами электронной разведки, а остальные предназначались для оптической разведки. Однако Бундесвер сыграл важную роль в реализации широкомасштабных гуманитарных акций, направленных на облегчение положения албанских беженцев из Косово: он организовывал лагеря для косоваров в Македонии и Албании и доставил по воздуху около 2500 т. гуманитарных грузов. Поддержка Альянса со стороны германского правительства оставалась твердой, хотя разногласия в коалиционных партиях нарастали по мере продолжения войны. Косовский кризис знаменовал собой важный шаг в эволюции позиций обеих партий коалиции по вопросу об использовании силы. Процесс эволюции начался в 1991 г. с дебатов о войне в Персидском заливе и достиг своей кульминации в 1995 г., к концу боснийской войны, так что события 1998-1999 гг. стали лишь завершением этого процесса.

Развернувшаяся в Социал-демократической партии Германии (СДПГ) под воздействием войны в Персидском заливе дискуссия по вопросу об использовании силы расколола партию и ее руководство на три лагеря: левых-пацифистов, отвергавших любое использование Бундесвера вне рамок традиционных миссий НАТО по коллективной обороне; центристское большинство, допускавшее участие Бундесвера в операциях ООН по поддержанию мира, но отвергавшее какое-либо участие в операциях по принуждению к миру даже при наличии мандата ООН; малочисленное, но политически влиятельное меньшинство в руководстве страны, которое поддерживало участие Германии как в операциях по поддержанию мира, так и в операциях по принуждению к миру, если на то имеется четкий мандат СБ ООН. Решение СДПГ вынести вопросы на Конституционный суд, вероятно, частично было мотивировано желанием партийного руководства выйти из создавшейся патовой ситуации.
При внимательном анализе эволюции политики безопасности Германии обнаруживается возврат к традиционному поведению великой державы. Этому сдвигу способствовали параллельные изменения в позиции ключевых союзников Германии по вопросам безопасности, что вылилось в значительную конвергенцию позиций всех крупных западных держав по отношению к использованию силы. Для НАТО использование силы в будущем (за рамками защиты жизненно важных национальных интересов) будет выражаться в понятиях гуманитарной и демократической законности, что потребует мощной поддержки со стороны общественности. Потенциальные интервенции будут коллективными и организованы таким образом, чтобы свести до минимума риск возможных потерь со стороны тех, кто осуществляет интервенцию. После интервенции Альянс возьмет на себя основную ответственность за реабилитацию объекта интервенции. В целом, политика в отношении использования силы будет продолжать оставаться осторожной и ограниченной.
В обозримом будущем Германия не будет нуждаться в трансатлантическом партнерстве, чтобы защитить себя, как это было раньше, от внешней угрозы. Трансатлантическое партнерство будет необходимо ей для того, чтобы совместно с США обеспечивать демократию, стабильность и экономическое благополучие во всей Европе, в том числе и по другую сторону нынешних границ НАТО и ЕС. Иными словами, Германия уже является не "потребителем”, а "производителем” стабильности и безопасности в Европе.