Направления Китая в военной сфере

Предыдущая часть

По мнению американских экспертов, Китай постепенно наращивает свои усилия в военной сфере по нескольким направлениям.

• В рамках первого китайские вооруженные силы должны обеспечить территориальную целостность и суверенитет страны. Здесь китайское руководство рассматривает и решение проблемы Тайваня. «Вероятно, что китайские военные продолжают уделять внимание, чтобы сдержать попытки, направленные на сохранение независимости Тайваня или повлиять на Тайвань, чтобы он пошел на решение конфликта на условиях Пекина...»
• В рамках второго направления китайское руководство постепенно готовит своих военных для проекции силы за пределы национальных границ. «В дополнение к подготовке к особой обстановке из-за Тайваня Народно-Освободительная армия Китая развивает свои новые платформы и возможности, которые расширят ее оперативную зону досягаемости. Это позволит приступить к решению проблем в Восточно-Китайском и Южно-Китайском морях, а также, вероятно, в Индийском океане, выходя за пределы второй островной цепи в западной части Тихого океана».
• В соответствии с третьим направлением китайские вооруженные силы приступили к проведению «операций вне условий войны», под которыми понимается борьба с терроризмом, поддержание социальной стабильности, поисково-спасательные операции и международные миротворческие операции. В 2009 г. китайские корабли осуществляли антипиратский конвой в Аденском заливе, подчеркивая новую историческую миссию, которую Китай готов взять на себя в ХХI в.
• Последнее направление вызывает особую тревогу у американских политиков и военных. Оно не связано с непосредственным применением военного насилия, а включает защиту морских путей, кибервойну, обеспечение безопасности космических объектов, военную дипломатию и подготовку к появлению неожиданных условий и событий. Однако никто не может гарантировать, что после освоения новых регионов в ходе «операций вне условий войны» туда не последуют боевые части китайских вооруженных сил.

Особую тревогу у американских руководителей вызывает непрозрачность и непредсказуемость военно-политического планирования Китая.

 

 

По мнению американских аналитиков, модернизация флота и военно-морские планы Китая особенно показательны в этом смысле. Они нацелены на дальнейший отход от традиционной стратегии обороны собственной территории и переход к новой стратегии «Обороны дальних морей». Таким образом, расширяется зона действий китайского флота. Одно из ключевых направлений стратегии – это закрытие доступа американскому флоту в заданный район. При этом подразумевается не противопоставление равного количества самолетов и кораблей, а развитие такого потенциала, который как минимум помешает свободному действию американских сил.

Опасность намерений Китая усилило заявление китайских официальных лиц в марте 2010 г., что Китай не потерпит никакого вмешательства в Южно-Китайском море, являющемся сейчас зоной «коренных» суверенных интересов Китая... Впервые китайцы назвали Южно-Китайское море зоной «коренных» интересов наряду с Тайванем и Тибетом. Китайский военно-морской флот перешел к сопровождению китайских коммерческих судов не только в Юго-Восточной Азии, но и дальше через Малаккский пролив до Персидского залива, стремясь обеспечить тем самым безопасность и контроль морских путей.

США настаивают на своем понимании свободы действий в этом регионе и безопасности морских путей. Также вызывает неприятие в США заявление китайской стороны о своей интерпретации 200-мильной прибрежной морской зоны.

«Соединенные Штаты утверждают, что международное право позволяет прибрежному государству иметь только особые коммерческие права в этих зонах. В то время как Китай заявляет, что он может контролировать в них фактически любую деятельность».

Китайские официальные лица заявляют, что их вооруженные силы, и флот в частности, имеют оборонительный характер. Однако, по мнению американской стороны, понятие обороны китайцами трактуется слишком широко, когда зона обороны следует за расширением своих экономических интересов. Все это сопровождается быстрой военной модернизацией Китая.

«Региональные официальные лица были удивлены, сказал Хуанг Джинг, ученый, занимающийся китайскими вооруженными силами в Национальном университете Сингапура. Мы были в неведении. Мы думали, что китайские военные отстали от нас на 20 лет, но неожиданно осознали, что Китай догоняет».

 

 

Подтверждая этот тезис, в декабре 2010 г. командующий Тихоокеанским командованием США адмирал Уилард заявил, что Китай уже имеет рабочий проект баллистической ракеты, которая называется «Убийца авианосцев», и вскоре она будет готова к размещению.

Важным моментом, влияющим на двусторонние отношения, является состояние военно-политических отношений между Китаем и США. Здесь показательно то, как китайские военные рассматривают своих американских визави.

В конце ХХ – начале ХХI в. четко обозначился водораздел в среде китайских военных. Если в период холодной войны военные обоих государств рассматривали СССР как общего противника, то после ее окончания молодое поколение китайских военных переключилось на США. Это поколение воспитано на антиамериканизме и считает, что США препятствуют развитию Китая.

Однако, как признают американские эксперты, ничего нового в политике США по отношению к Китаю нет. Что изменилось, так это сам Китай. Китайское руководство не желает больше мириться с политикой США. В связи с этим министерство обороны США пересматривает свои отношения с китайскими военными. Важным направлением считается необходимость налаживания сотрудничества. Например, рассматривается возможность обмена молодыми офицерами и проведение совместных военных учений. По мнению американского руководства, этот подход поможет избежать недоверия и ошибок в расчетах обеих сторон.

 

 

Является ли неизбежным столкновение Китая с США в настоящее время?

Как считают некоторые американские эксперты, Китай не представляет экзистенциональную угрозу американской безопасности. В отличие от США он не пытается экспортировать свои ценности, навязывать свою модель правления другим странам и вообще играть роль мессии. Руководство страны не стремится выиграть гонку вооружений с кем-либо, а китайская внешняя политика движима больше экономическими интересами в поиске доступа к новым сырьевым ресурсам и рынкам.

Не имея намерений вступить в вооруженный конфликт с другими государствами, КНР развивает свой экономический и военный потенциал, чтобы изменить баланс силы в регионе и тем самым опосредованно воздействовать на поведение возможных противников или конкурентов. Сдержанность и терпение в достижении результатов остается характерной китайской чертой.

В официальных документах США Китай не признается противником. По словам президента Обамы, «в американо-китайских отношениях есть разногласия и трудности. Но нет предрасположенности, что мы должны быть противниками».

Тем не менее наличие противоречий и сталкивающихся интересов указывает на определенные сложности, которые могут привести к конфликту. Есть ряд признаков того, что силовое столкновение с Китаем не исключается из американского военного планирования.

В настоящее время Китай идет по пути увеличения своего ракетного потенциала.

В одном из своих выступлений министр обороны США Рамсфелд подчеркивал: «Китай, похоже, увеличивает количество своих ракет, что позволяет достичь цели во многих районах мира, а не только Тихоокеанского региона... Китай наращивает свои возможности по проецированию силы и развивает передовые военные технологии. Поскольку ни одно государство не угрожает Китаю, то интересно, зачем эти растущие инвестиции, зачем эти постоянно увеличивающиеся военные закупки, зачем эти продолжающиеся мощные развертывания?»

 

 

По американским экспертным оценкам, «предстоящая конфронтация с Китаем находилась в центре внимания американской стратегии национальной безопасности 2002 г. и оправдывала доктрину сохранения американского военного превосходства на последующие поколения. Собственно стратегическая цель Китая заключается в том, чтобы сделать Южно-Китайское море и Тайваньский пролив собственными Карибами, исключая американское военное влияние и возможное экономическое преимущество».

В принципе, американское военное планирование уже рассматривает сценарий силового столкновения с Китаем как возможный и готовится к нему. В частности, «в июне (2005 г. – Авт.) на слушаниях в сенатском комитете по вооруженным силам при утверждении на должность начальника штаба ВВС генерал Мосли сказал, что расчет надлежащего сочетания сил ВВС США в Азии для нанесения поражения Китаю в случае конфликта является для него приоритетным». Весьма показательным в этом отношении также явилось и выступление в конгрессе США директора американской национальной разведки Дж. Клэппера (10 марта 2011 г.). Он прямо заявил, что Китай и Россия представляют, хотя и не смертельную, но угрозу безопасности США. Отметив при этом, что угроза со стороны Китая выше, так как США подписали с Россией договор СНВ.

Необходимо признать, что в значительной степени обстановка в Юго-Восточной Азии характеризуется стратегической неопределенностью. Баланс сил в регионе имеет динамичный характер и в чем-то напоминает геополитический ландшафт второй половины ХIХ в. в Европе. Китай более не будет мириться с тем, что США продолжают считать себя державой-гегемоном в регионе и проводить соответствующую политику, пытаясь сдержать растущие, в первую очередь геоэкономические, интересы Китая. В частности, он не согласится с тем, что США будут по-прежнему контролировать морские пути, обеспечивать их безопасность и настаивать на своей свободе действий.

Пока же конфликтный потенциал в регионе накапливается, задача России будет заключаться в том, чтобы, участвуя в укреплении региональной системы безопасности, держаться в стороне от возможных столкновений между ведущими азиатскими державами. По сути, нам выгоднее занять то положение, которое занимал Китай во время холодной войны, наблюдая за противоборством между СССР и США, а не принимать однозначно чью-либо сторону.