Поведение руководства СССР в канун нападения Германии
Советская разведка знала всё
В российском обществе до сих пор весьма распространено представление о том, что вторжение вермахта на территорию СССР в ночь на 22 июня 1941 г. стало для всей нашей страны, в том числе – и для её руководства, полной неожиданностью. В советское время тезис о внезапности гитлеровского нападения на СССР воспринимался как аксиома.
Факты свидетельствуют о том, что гитлеровская агрессия не являлась абсолютной неожиданностью для советского руководства. Благодаря действиям разведки информация о подготовке Гитлером войны против СССР поступала вовремя и в достаточных объёмах. Наши разведчики действовали вполне профессионально, несмотря на то что отмобилизовать их на успешную работу было непросто: в 1940 г. разведку пришлось воссоздавать фактически заново. После чисток 1937–1938 гг. в строю осталось меньше половины кадровых разведчиков, что вело к разрыву многих агентурных связей и снижению эффективности нелегальной работы за рубежом.
Чистка в спецслужбах частично объясняется тем, что ряд сотрудников высокого ранга – Натан Рейсс, Самуил Гинзберг (известный как Вальтер Кривицкий), Александр Бармин, Лев Фельдбин (Александр Орлов), Генрих Люшков, Александр Успенский – стали в 30-е годы перебежчиками и выдали секретную информацию. Некоторые из них не скрывали симпатий к высланному из СССР Л. Троцкому, рьяному противнику сталинского окружения, а Сталину хотелось нейтрализовать всех, кто хотя бы потенциально мог иметь связи с троцкистской оппозицией. Особенно он опасался профессионалов из спецслужб, владевших разведывательно-диверсионными технологиями.
При этом Сталин осознавал значимость разведки как незаменимого инструмента при принятии внешнеполитических решений. Когда вермахт оккупировал Чехословакию, Польшу, Францию, Бельгию, Голландию, Норвегию, советское руководство не могло не задаться вопросом о дальнейших планах Гитлера. Сталин распорядился пополнить спецслужбы новыми кадрами и возобновить масштабную нелегальную деятельность за рубежом, в первую очередь в Германии.
Судоплатов и Коротков вели нелегальную работу в рейхе, знали все её тонкости, успешно контролировали агентурную сеть, внедрённую в немецкие государственные органы и военные подразделения. Поставщиком разведывательных кадров стал Коминтерн, из структур которого вышли такие асы-нелегалы, как Рудольф Абель, Арнольд Дейч, Шандор Радо, Рихард Зорге.
Советские разведчики находили общий язык и с противниками нацистской доктрины из числа высокопоставленных немцев и японцев.
В Токио Рихарду Зорге удалось завербовать Одзаки Хоцуми, секретаря главы японского правительства принца Фунимаро Коноэ.
В Берлине очень ценным источником информации для нашей разведки стал агент Брайтенбах – Вилли Леман, сотрудник центрального аппарата гестапо.
С весны 1940 г. Главное разведывательное управление стало получать многочисленные сведения, касавшиеся германских планов подготовки к войне против СССР, создания войсковых группировок в вермахте, переброски немецких войск и военной техники к советским границам, вероятных сроков начала войны. Все эти данные ясно свидетельствовали о том, что гитлеровцы полным ходом готовят Германию к агрессии против Советского Союза.
Передаваемая разведчиками информация не пропадала даром: руководство СССР реагировало на неё мерами по укреплению обороноспособности страны. Данные разведки напрямую влияли на военно-стратегическое планирование, осуществлявшееся наркоматом обороны и Генштабом Красной армии.
18 декабря 1940 г. Гитлер издал директиву № 21, план «Барбаросса», предписывавшую закончить подготовку вермахта к нападению на СССР до 15 мая 1941 г. Уже 29 декабря Разведуправление в Москве располагало информацией об этой директиве.
К началу 1941 г. нашим разведчикам было совершенно понятно, что Гитлер готовит агрессию против СССР. По мере нарастания темпов военной подготовки вермахта нарастал и поток информации о ней. Он шёл из войсковых штабов, из полиции, из МИД Германии.
Весной 1941 г. донесения из Германии в Москву никаких сомнений по поводу нацистских планов в отношении СССР уже не оставляли. 7 мая в Центр были переданы материалы о том, что сосредоточение вермахта вошло в завершающую стадию и немцы намереваются развернуть наступление широким фронтом от Финляндии до Румынии. В конце мая ГРУ проинформировало Сталина, Ворошилова и Тимошенко о составе немецких войск, сосредоточенных против трёх военных округов – Прибалтийского, Западного и Киевского особого.
Наши разведчики точно определили масштаб развёртывания сил вермахта на советской границе. В свете этих фактов тезис о полной внезапности гитлеровской агрессии против СССР выглядит не соответствующим историческим реалиям.
Логика поведения руководства СССР в канун нападения Германии
Советское руководство не заблуждалось относительно подлинных планов Гитлера. Видя нарастание военной опасности со стороны Германии, оно усиливало линию обороны на западных границах страны, выдвигало войсковые части из внутренних районов в приграничные округа. После того как в июне 1940 г. вермахт разбил английские и французские войска под Дюнкерком и через несколько дней без боя взял Париж, Сталин ясно осознал, что война для Советского Союза уже не за горами. Неслучайно в сентябре 1940 г. были проведены широкомасштабные тактические учения Красной армии во всех приграничных военных округах. Однако Кремль обязан был сделать всё, чтобы отсрочить начало войны на максимальный срок. Иная логика поведения была бы заведомо авантюрной.
Чтобы это понять, нужно дать точный ответ на вопрос: реально ли было завершить проводимые тогда мобилизационные мероприятия до 22 июня 1941 г.? Очевидно, что организационные возможности страны были обусловлены объективным состоянием экономики, и волюнтаристски переступить через этот фактор было невозможно.
Ещё в конце 20-х годов техническая оснащённость Красной армии была почти нулевой: на вооружении состояло всего 92 танка, не хватало артиллерийских орудий, все самолёты были устаревшими. В масштабной войне, случись она в то время, Советский Союз не имел бы никаких шансов на успех.
Реализация модернизационной программы началась с момента принятия первого пятилетнего плана, главной задачей которого было многократное повышение обороноспособности страны. Благодаря преимуществам плановости за первую пятилетку промышленное производство удвоилось, а за вторую увеличилось ещё в 2,2 раза. В третьей пятилетке шло дальнейшее наращивание промышленного потенциала СССР.
Важнейшее стратегическое значение имело промышленное строительство на востоке страны. Кроме новых производств там строились предприятия, дублировавшие заводы, действовавшие на западе СССР. Как показали уже первые месяцы войны, дублирование производств на востоке оказалось нужным и исключительно своевременным.
В 1940 г. были существенно увеличены капиталовложения в военное производство, что позволило более чем на треть поднять объём оборонной продукции. Вырос численный состав армии и флота.
25 июня 1940 г. Политбюро ВКП(б) приняло решение об укреплении производственной дисциплины, запретив работникам самовольно переходить с одного предприятия на другое. Кроме того, была введена семидневная рабочая недели. Этим решением экономика страны, по сути, переводилась на военные, мобилизационные рельсы.
В сентябре 1939 г. был принят закон о всеобщей воинской обязанности. С этого времени по январь 1941 г. численность армии и флота возросла в 2,8 раза, достигнув 4200 тыс. военнослужащих.
При этом в Кремле понимали, что численное увеличение Вооружённых сил без совершенствования их качественных характеристик не имело большого смысла. Армия нужны были новые танки, самолёты, артиллеристские системы, стрелковое оружие.
По заданию правительства наши конструкторы создали такие высококлассные модели техники как знаменитый танк Т-34, передовые для того времени самолёты Як-1, МиГ-3, ЛаГГ-3, Ил-2, Пе-2.
Большое внимание уделялось техническому оснащению военно-морского флота, создавались военные базы на Чёрном, Балтийском и Северном морях. Мобилизационные мероприятия, проведённые правительством в предвоенные годы, дали положительные результаты. Но к июню 1941 г. они ещё не были полностью завершены.
В середине мая 1941 г. нарком обороны Тимошенко и начальник Генштаба Красной армии Г. К. Жуков представили председателю правительства И.В. Сталину «План стратегического развёртывания вооружённых сил Советского Союза на случай войны с Германией и её союзниками». Ещё через несколько дней командующие Западного, Прибалтийского, Киевского особого и Одесского военных округов получили из наркомата обороны секретные директивы, предписывавшие развернуть живую силу и технику в укреплённых районах этих округов.
Однако это развёртывание было не проведено достаточно оперативно. Оно тормозилось противоречивостью и двойственностью указаний, спускаемых округам центральным военным командованием.
Сталин стремился любыми способами отодвинуть сроки начала войны, чтобы успеть завершить модернизацию вооружённых сил. Он понимал, что одинаковые сведения из поступавших сотнями донесений разведки не могут быть результатом простого совпадения, но, как человеку, свыкшемуся с ролью искушённого теоретика, ему трудно было отказаться от своих представлений о логике развёртывания исторических событий. Он надеялся на то, что война Германии с Британией рано или поздно выйдет из вялотекущего состояния и выльется в жестокую схватку между ними, а раз так, то Гитлер не решится на такой слишком рискованный для него шаг, как нападение на СССР.
Маршал Г. Жуков писал: «Я помню слова Сталина, когда ему докладывали о подозрительных действиях германских войск: „Гитлер и его генералитет не такие дураки, чтобы воевать одновременно на два фронта, на чём немцы сломали себе шею в Первую мировую войну. У Гитлера не хватит сил, чтобы воевать одновременно на два фронта, а на авантюру он не пойдёт“».
Сталин полагал, что ему удастся удержать Советский Союз в стороне от вооружённой схватки. На ситуацию повлияла и уверенность генсека в том, что вторжению немцев непременно должен предшествовать ультиматум с их стороны, который даст возможность начать переговоры с ними, а значит, позволит и выиграть время для завершения в СССР мобилизационных мероприятий. Но никакого ультиматума не последовало. Советский вождь, расценивший эту данность как неслыханное вероломство со стороны немцев, высказывал своё возмущение их действиями: «Напали на нас, не предъявляя никаких претензий, не требуя никаких переговоров».
НАПИСАТЬ КОММЕНТАРИЙ