Россия, западноевропейские державы и османская империя в период международных кризисов на Балканах (1885-1888)

Автор анализирует политику европейских великих держав на Балканах в 80-е годы XIX в., раскрывает причины образования новых группировок государств, в результате чего существенным образом изменилась расстановка политических сил в Европе. Центральное место в монографии занимает анализ внешней политики России, программ и тактики российского МИД, объективных и субъективных причин неудач царской политики в Болгарии в рассматриваемый период. В связи с этим в работе прослеживаются русско-болгарские отношения, ставшие одним из важнейших факторов, способствовавших развитию международных кризисов в 1885-1888 гг., а также отношения России с Германией   и   Австро-Венгрией.   Особое   внимание   уделяется рассмотрению русско-турецких отношений, история которых практически не исследовалась.

Рассматривая взаимоотношения европейских великих держав и Османской империи, автор не разделяет довольно широко распространенное в исторической литературе мнение, что Порта не имела самостоятельного внешнеполитического курса и что султан Абдул Хамид II полностью подчинялся влиянию европейских держав. Порта преследовала цели удержать свои, хотя и ослабленные, позиции на Балканах, помешать развитию национально-освободительного движения в различных районах империи. Тактика турецкой дипломатии состояла в лавировании и использовании противоречий великих держав в Восточном вопросе при сохранении свободы выбора в области внешнеполитической ориентации" .
Международное положение России и ее позиции в Болгарии (в болгарских политических кругах русское правительство не имело фактически никакой опоры) определяли болгарский курс петербургского кабинета, нашедший свое выражение в записке Нелидова для МИД 10 июля 1886 г. Главная мысль этой записки сводилась к тому, что "правительство не должно вмешиваться во внутренние раздоры в княжестве и поддерживать ту или иную партию". Российским представителям следовало сохранять "строжайшую осторожность" в сношениях с князем Александром и кабинетом Каравелова и лишь наблюдать за ходом событий. Такие установки определялись тем, что в Петербурге не хотели радикального изменения политического режима в Софии. Однако события конца августа - начала сентября 1886 г. перечеркнули этот план. Переход власти к регентству (Стамболов, Каравслов, Муткуров) свидетельствовал о победе антирусского курса в правящих кругах Болгарии. В связи с этим автор отмечает: "конфронтация с Россией была объективно выгодна не буржуазии в целом, не говоря уже о народных массах, а лишь ее прозападной прослойке"; "политическое русофобство в Болгарии никогда не имело ни глубоких корней, ни долгой истории, а было связано с конъюнктурными соображениями, реакционной политикой царизма, дополнявшейся действиями западных государств. Эта конфронтация наносила глубокую травму народной психологии и лишала руководство нового режима поддержки народных масс, что толкало его на проведение антидемократической политики с террористическими методами управления".

Развитие событий в Болгарии после 21 августа 1886 г., вынудившее петербургский кабинет отказаться от выжидательной тактики и поставившее его перед необходимостью предпринять быстрые меры, чтобы не потерять окончательно свои позиции в княжестве, вызвало в Петербурге колебания при выборе внешнеполитического курса. Опасаясь международных осложнений, Гире, возглавлявший МИД России, стремился не допустить утверждения курса на прямое вмешательство во внутренние дела Болгарии, к чему склонялась часть правительственных и придворных кругов во главе с Александром III. Османская империя после Берлинского конгресса оказалась в еще более сложном положении, чем Россия. При крайне тяжелой внутренней  ситуации, фактическом отказе великих держав  от принципа сохранения целостности империи Порта стала отводить все большую роль Германии. Однако, убедившись, что Бисмарк не желает заключать оборонительно-наступательный союз, султан Абдул Хам ид И неоднократно обращался к Александру III с предложением подписать военно-политическое соглашение, подобное Ункяр-Искелессийскому договору 1833 г. Порту и Россию сближало стремление сохранить статус-кво на Балканах и не допустить новой войны. Союз, однако, не был заключен, поскольку султан опасался вызвать недовольство Англии, а Россия не хотела брать на себя слишком больших обязательств, не будучи полностью уверена, что Турция в состоянии гарантировать закрытие проливов. Тем не менее после подписания в 1879 г. русско-турецкого мирного договора Порта не раз показывала благоприятное отношение к политике России. Это, в частности, проявилось при решении болгарской проблемы, занимавшей в рассматриваемый период центральное место в отношениях двух стран. Безусловно, султанское правительство шло навстречу России, когда не нужно было рисковать собственными интересами, а "в большинстве случаев султан занимал свою позицию в зависимости от того, насколько реальной в тот момент была поддержка русских предложений Бисмарком". В целом в 80-е годы XIX в. для России и Турции, несмотря на наличие взаимного недоверия, были характерны добрососедские отношения. Однако в Петербурге, по мнению автора, "недооценивали возможности Турции как потенциального союзника".
Провал балканской политики России обострил борьбу по вопросу о се внешнеполитической ориентации. Русская пресса различных направлений резко критиковала традиционный курс на сохранение союзных отношений России с Германией и Австро-Венгрией и выступала за обеспечение России новыми союзниками. В начале 1887 г. российская общественность и часть правительственных кругов настойчиво высказывались за заключение союза с Францией.

В конце 80-х годов отчетливо выявилось преобладание Австро-Венгрии на Балканах, где она смогла добиться впечатляющих успехов в своей экономической и политической экспансии, в частности в Болгарии, традиционно считавшейся сферой влияния России. "После разрыва русско-болгарских межгосударственных отношений Болгария на определенное время заняла центральное место в планах австро-венгерской дипломатии, а отношения между империей и княжеством в годы режима Стамболова, основывавшиеся на стабильном экономическом проникновении австрийского и венгерского капиталов в Болгарию, достигли кульминационной точки". Австро-венгерское правительство первым поддержало избрание болгарским князем Фердинанда Кобурга и тайно оказывало ему помощь, что для Болгарии было важнейшим фактором в укреплении ее независимости. Однако в дальнейшем Австро-Венгрии не удалось закрепить свое господствующее положение на Балканах, причем не столько из-за противоречий с Англией, сколько из-за противодействия самих балканских государств. Габсбургская монархия "не имела глубокого морально-политического влияния среди славянских народов Юго-Восточной Европы, где она в конце XIX - начале XX в. выступала как наиболее агрессивная и реакционная сила". Политика Австро-Венгрии была направлена против национально-освободительных движений и объединения прогрессивных сил балканских народов. С падением режима Стамболова в 1894 г. и восстановлением межгосударственных отношений между Россией и Болгарией в 18% г. наступил конец политической близости Болгарии и Австро-Венгрии.
События 1885-1888 гг. оказали самое непосредственное влияние на образование новых политических группировок в Европе, в значительной степени подготовивших раскол ее на две противостоящие коалиции держав. Союз трех императоров окончательно распался. Усилившаяся враждебность Тройственного союза по отношению к России и Франции обусловливала русско-французское сближение, приведшее к оформлению в 1891-1982 гг. военно-политического союза между этими государствами.