Обстоятельства казни в 1210 г. Игоревичей Черниговских

Историческое развитие Галичины в конце XII - первой половине XIII в. отмечено острыми конфликтами за влияние в Верхнем и Среднем Поднестровье, где среди наи­более активных участников фигурируют представители восточнославянских кня­жеских династий, польские князья, а также венгерские короли из династии Арпадов. Последние, находясь в тесных связях с местным боярством, а также задекларировав свои притязания на наследство Ростиславичей не только, в 1188-1190 годах, но и после смерти Романа Мстиславича Волынского (19 июня 1205 г.) рядом важных дип­ломатических соглашений (Сяноцкое, август 1205 г.; Владимиро-Волынское, июнь 1206 г.), сумели добиться признания за собой титула «Galitiae, Lodomeriae Rex» как минимум со стороны галицкой знати и вдовствующей Анны с несовершеннолетними Романовичами.

 

Однако другие русские князья, в частности черниговские Ольговичи, были против такого решения вопроса о престолонаследии, имея собственные весомые династи­ческие претензии к Галичу. Конфликт заинтересованных сторон был решен в приго­роде Владимира-Волынского не раньше июня 1206 г. путем проведения непростых переговоров, где, судя по летописной информации, ключевую роль сыграл венгерс­кий монарх Эндре II (1205-1235 гг.). При всеобщем согласии вакантный престол занял Владимир Игоревич — один из наиболее реальных, но, с династической точки зрения, не совсем легитимных кандидатов. Поскольку данное событие состоялось при прямом участии Арпадов и приближенных к ним бояр Кормильчичей, можно допустить возможность некоторой зависимости нового князя от венгерского монарха.
Вероятность такого статуса в отношении Эндре на протяжении первой половины    1207    - осени 1208 г., как мы считаем, можно установить, проанализировав отношения с королем брата Владимира — Романа. Странные обстоятельства пленения последнего «в бани мыющася» трансильванским воеводой Бенедиктом (осень 1208 г.),
на наш взгляд, могут объясняться не иначе, как появлением в Галичине войск сюзерена, о чем вассал знал, но не предвидел никаких неприятностей.
Второе возвращение Игоревичей в Верхнее и Среднее Поднестровье состоялось летом 1209 г. путем низложения Бора. Проблема взаимоотношений с Эндре была решена отправлением в Венгрию «посла во Оугры ко королеви с дары» и, очевидно, стратегическим и тактическим согласием на аналогичный предыдущему статус зави­симых от короля князей. По-другому объяснить бездеятельность Арпадов в приори­тетном для династии внешнеполитическом направлении на протяжении ближайшего года невозможно.
Не прояснили ситуацию и археологические раскопки, проводившиеся на тер­ритории Успенской церкви во второй половине XIX - начале XXI в. целым рядом исследователей. В частности, Б. Томенчук, рассматривая найденные митрополитом Антонием в 1881 г. на территории собора четыре гроба из гипсового камня, допус­кает, что три из них могли принадлежать повешенным в сентябре 1210 г. Роману, Святославу и Ростиславу Игоревичам, тогда как четвертый — Владимиру Яросла-вичу из династии Ростиславичей.

Попытки тщательного исследования данной проблемы предпринимали Н. Баумгартен, Л. В. Войтович, А. Б. Головко, М. С. Грушевский, О. Б. Гущин, Н. Ф. Котляр, А. В. Майоров и др. Наиболее интересна в данном случае полемика Н. Ф. Котляра с А. Б. Головко, М. С. Грушевским, О. Б. Гущиным и А. В. Майоро­вым. Последние, опираясь, главным образом, на известие Новгородской летописи, считали, что в 1210 г. боярами были казнены лишь двое братьев. Сомнительно, по их мнению, существование внезапно упомянутого в источнике князя Ростислава. Напротив, Н. Ф. Котляр, доверяя информации местной Галицкой летописи, убеж­ден в повешении именно трех Игоревичей.
Разделяя мнение о смерти двух правителей (перемышльского и звенигородского), мы считаем целесообразным привести ряд дополнительных аргументов. Во-первых, на наш взгляд, нет оснований отбрасывать слова Всеволода Святославовича Чермного, поскольку он, будучи троюродным братом казненных князей, как никто дру­гой должен был владеть информацией о перипетиях казни последних. Во-вторых, в процессе определения количества повешенных Игоревичей важно проанализировать летописное сообщение о «дарах», которыми Пота убедили выдать пленных «гали-чаномъ».
Источник не указывает, что это были за подарки, однако В. Н. Татищев убежден, что речь идет о «1000 гривнах сребра» «от имения их» (т. е. схваченных князей и их слуг). Несмотря на критику А. П. Толочко аутентичности части документов, при­веденных автором в своей «Истории Российской», данный фрагмент рас­сматривается в историографии как заслуживающий доверия. Учитывая, что черниговские правители, вернувшись летом 1209 г. в Галичину, боярские «имение разграбиша», нельзя исключать, что приведенная сумма была конфискована из имущества представителей галицкого нобилитета в период осени 1209 — весны 1210 года. Факт использования в товарообороте по обе стороны Карпат серебряных гривен этого периода подтвержден как многими письменными источниками, так и результатами археологических раскопок. В 1122 г. имел место случай пленения поляками галицкого князя Володаря, за свободу которого его брат Василько заплатил 20 тыс. гривен серебром. В сравне­нии с Игоревичами это просто гигантская сумма (учитывая любые инфляционные процессы Галицкой земли), которую все-таки Ростиславичи собрали.
Таким образом, денежная сумма, которая могла быть предоставлена Поту (согласно В. Татищеву) за пленных князей, была не очень большой (в сравнении с финансо­выми возможностями боярства). Не исключено, что такая незначительная сумма выкупа была мотивирована не слишком большими потерями венгров в походе. В конечном итоге сам Эндре II в своей активной, но не всегда успешной восточносла­вянской политике начала XIII в. испытывал немалые финансовые проблемы, ком­пенсировать которые за счет взысканий из Галицкой земли, очевидно, не всегда удавалось. Король неоднократно одалживал деньги у вдовы своего брата Имре — Констанции, а также облагал еврейское и мусульманское население значительными налогами. Сумма в 1000 гривен серебра, полученная от галицкого нобилитета за черниговских правителей, частично покрывала затраты на организацию и прове­дение кампании июня - сентября 1210 года. В целом, стоимость одного осужденного на казнь (очевидно, вместе со своими близкими), равнялась стоимости одного сред­ней значимости села с поземельно зависимым населением (400-500 гривен серебром). Размер суммы, предоставленной венграм, дает некоторые основания полагать, что было повешено именно двое, а не трое князей, хотя категорически это утверждать все же нельзя.

Таким образом, последний период правления Игоревичей в Галицкой земле (лето - сентябрь 1210 г.) проходил под знаком острого конфликта с местным боярством, который в конце концов привел к организации Арпадами, краковско-сандомирским и волынскими князьями, а также симпатизировавшими Эндре боярами масш­табной военной кампании, в задачи которой входило низложение представителей династии Ольговичей. Новым правителем Галичины должен был стать несовер­шеннолетний Даниил Романович, с августа 1205 г. являвшийся вассалом Эндре II. В целом задачи, планировавшиеся в начале кампании, были решены.
Судьба плененных двух князей с их женами была решена в результате финансовой сделки представителей симпатизировавшей Арпадам знати и, очевидно, палатина Пота. Выдача Святослава и Романа галичанам «на повешение» привела к немед­ленному исполнению приговора, которому предшествовали битье и всяческое изде­вательство над осужденными. Так венгерский палатин за 1000 серебряных гривен решил проблему количества престолонаследников, увеличив тем самым шансы своего сюзерена укрепить влияние в Галицкой земле.