Социальная политика западноевропейских государств в рыночной экономике: возможности и границы

Анализируется государственная социальная политика в странах Западной Европы, в первую очередь в ФРГ и Швеции, считавшихся до конца ХХ в. образцовыми в решении общественнополитических проблем, особенно в реализации принципа социальной справедливости. Выявляются внутри и внешнеполитические причины ослабления государственного социального обеспечения, возможности и границы социальной политики в условиях рыночной экономики.В понятие «социальная политика» исследователи вкладывают разное содержание. Обычно её рассматривают в широком и узком понимании. Профессор Г. Ахингер, формировавший «научную» социальную политику для Конрада Аденауэра, давал ей широкое толкование и определял как общественную политику вообще.  Г. Бургхаус, напротив, видел в ней политику социального обеспечения, тесно связанную с экономикой и подчинённую экономической политике. Один из германских теоретиков социальной политики, Л. Преллер, лаконично определил её сферу как «превращение диспропорциональностей в пропорциональности». Г. Будишин, резюмируя мнения различных авторов по определению различных задач социальной политики, однозначно сформулировал её основную функцию: служить преодолению общественных антагонизмов.

Насколько же успешно формировались и решались эти важнейшие общественнополитические задачи в конце ХХ  начале XXI века? Кем и на каком уровне они реализовывались? Какие новые проблемы возникли в современном глобализирующемся мире и как они решаются «социальноправовыми государствами» в рамках рыночной экономики? Попытаемся осмыслить эту весьма острую и актуальную проблематику, тенденции её развития, её возможности и границы в «социальнорыночной экономике».Большинство социал-демократических и социалистических партий, в которых имеется и  Италия отдых, в которой долго связывает эффективную социальную политику, в особенности одну из её основных составляющих  социальное обеспечение  с перераспределением доходов высших «финансирующих» групп общества в пользу слабых, «получающих» групп (пенсионеров, больных, нетрудоспособных, бедных, безработных), с государством, с его задачами и структурами.

На них, в первую очередь на германскую социал-демократию, сильное влияние оказала политика «государственного социализма» Отто фон Бисмарка, первого канцлера Второй Германской империи. Германские социал-демократы долго были «государственниками», поскольку именно с сильной, экономически развитой страной, обобществившей («социализировавшей») крупную частную собственность, связывали создание «социального государства».  Некоторые исследователи называют четвёртую, южноевропейскую, развивающуюся модель (Испания, Греция, Италия, Португалия), уровень государственного социального обеспечения в которой находится преимущественно в сфере забот родственников, семьи, церкви, благотворительных организаций.Социальная политика Веймарской республики касалась прежде всего законодательного оформления рабочего времени и заработной платы, социального страхования по безработице, инвалидности, старости, производственного травматизма. Она, таким образом, была завязана на рабочем вопросе, основной социальной проблеме первой половины ХХ века.В Федеративной Республике Германии социальная политика расширила радиус своего действия. Она касалась не только рабочих, но и других социально слабых групп населения: лиц свободных профессий, инвалидов, домохозяек, школьников, студентов. Социальная политика и её основная составляющая, социальное обеспечение, с точки зрения адептов социального государства, стала превращаться в социальную демократию. Расширялось число сторонников социального государства. К ним относились партии, организованные по конфессиональному принципу (Христианскодемократический союз в ФРГ, Христианскодемократическая партия в Италии и др.), отрабатывавшие концепцию «христианского социализма».

Первый канцлер ФРГ К. Аденауэр, на дух не выносивший саму идею «христианского социализма», реализовал свою социальную программу в концепции «социальнорыночной экономики», выдвинутой министром экономики, отцом немецкого «экономического чуда» Людвигом Эрхардом.Фазу наиболее активной социальной политики в истории ФРГ исследователи связывают с эрой социаллиберальной коалиции, особенно с первым её кабинетом во главе с Вилли Брандтом (1969-1974 гг.), определяя её как время «бури и натиска», «поиска и эксперимента» и даже как «новую системообразующую политику», подчёркивая, правда, что это касалось скорее политической риторики социал-демократов, а не конкретно «социализирующих» мероприятий их.К достижениям этого правительства в социальной области относят следующее: расширение закона о социальном страховании; повышение пенсий; благоприятствующий рабочим закон о приобретении народных акций (увеличивший вдвое, с 312 до 624 марок, взнос предпринимателей на каждого наёмного работника); образование производственных пенсионных фондов для рабочих и служащих; снижение избирательного порога; демократизация доступа к высшему образованию для трудящихся. При поддержке социал-демократов рабочие расширили право на участие в управлении производством через своих представителей в производственных и наблюдательных советах («Закон о соучастии работополучателей в управлении производством» от 1976 года).

Только за три первые года правления В. Брандта было принято порядка двадцати законов, улучшивших социальное положение граждан. Быстро росла доля социальных расходов в бюджете государства. Социальные квоты, т.е. соотношение всех социальных расходов к общественному продукту, выросли с 26% до 33%. Известный германский историк В. Егер полагает, что «социальная политика в эру Брандта имела свой великий час, если в качестве масштаба брать увеличение социального бюджета».Сторонники рыночной либерализации обычно ссылаются на негативный опыт «социального государства» в Германии, на его неконтролируемую экспансию и самодовлеющее значение: «Как это ни парадоксально, именно расширение социальных функций (и соответственно расходов) приводит к нарастанию социальной нестабильности и неуверенности. Поэтому наиболее эффективное решение «социального вопроса» видится ими в создании условий для «самообеспечения» человека: «Наилучший социальный порядок существует не там, где путём перераспределения общественного продукта обеспечивается максимально широкая поддержка, а там, где в такой поддержке нуждается минимальное число граждан». Сторонники либерализации роли государства определённо апеллируют к англосаксонской модели «социального государства» с его минимальной ролью в социальной сфере. Это, однако, не означает полного отказа от государственного регулирования рыночной экономики. Социальная политика государства сохраняет свою универсальность и в принципе остаётся средством ослабления неравенства в конечных доходах и особенно в потреблении социальных услуг. «На смену государственной монополии в сфере социальных услуг идёт многоукладность в общих рамках для западных демократий рыночнособственнической системы. Это не означает ликвидации регулирования в экономике, но ведёт её к существенному изменению, предполагающему более гибкую и комфортную систему управления социально-экономическими процессами».

Исследователи, в первую очередь социологи, отмечают, что консервативным силам, находившимся у власти в 80-90е годы ХХ века, не удалось уменьшить совокупные социальные расходы (в Германии они даже росли), хотя они серьёзно сократили одну из её основных составляющих, социальную помощь. «Объясняется это не нехваткой решимости у консервативных правительств, а тем, что в демократических странах не такто просто отнять у граждан те социальные блага, которые они обрели и которые стали нормой жизни. Трезвомыслящие политики отдавали себе отчёт в том, что государственные программы важны не только для сохранения социально-политической стабильности в обществе, но и для экономического развития страны».

Более того, без увеличения социальных расходов на здравоохранение, образование, науку, культуру, информатику невозможен научно-технический прогресс, а следовательно, и рост экономики. По мнению ведущего научного сотрудника ИМЭМО РАН С.Н. Наделя, «разумная государственная политика перераспределения ВВП не снижает хозяйственной эффективности и темпов экономического роста, а, напротив, способствует их повышению».Вместе с тем симбиоз социаллиберальных ценностей и приоритетов позволяет, наряду с уменьшающимися государственными программами социальной помощи, наращивать общественные, частные, благотворительные формы социальной поддержки, не затрагивающие, однако, основ частной собственности и рыночных отношений  столпов капиталистической экономики.