Здесь, там - путаница

Всеобщей практикой в польской социологии после 1989 г. считает Анна Сосновска (Школа социальных наук), является интерпретация социальной истории Польши и текущих изменений с помощью категорий, выработанных западной либеральной социальной мыслью (главным образом теорией модернизации), проецирующей западный исторический опыт на остальные районы мира. Популярность этой интерпретационной парадигмы связана с отношением польской политической элиты к марксизму и традиционному разрыву между Западом как источником норм и здешней общественной действительностью.
А.Соосновска предлагает другую интерпретацию польского социального развития, особенно в период I Республики, Польской Народной республики и после 1989 г. Согласно этой интерпретации, польская действительность - путаница, смешение сложных влияний западной модели развития, элементов, характерны для периферии Мировой капиталистической системы, и черт, присущих только польскому обществу. Чтобы подчеркнуть модельный характер рассуждения и избежать повторения слов "Европа" и "Запад", автор использует метафору "Там". Противоположностью "Там" является "Здесь", оно будет символизировать понимаемое как модель современное польское общество.

История современного Запада представляется автору как непрерывное течение либерального, социального и постсовременного моментов. Историческое развитие Запада было уникальным процессом и не повторится больше нигде, а в особенности в Восточной Европе и Польше. Теория модернизации "не оправдывает себя" при описывании иных обществ, чем те, на истории которых выросла. А анализ незападных обществ в ее категориях является незаконной проекцией исторического опыта Запад на остальной мир.
Теоретической схемой, в значительной степени помогшей автору в создании "модели путаницы", является теория мировой системы (Валлерштейн, Робертсон, Фитерстоун).
Польские социологи и публицисты, говоря о "нормальной" модели раздела политической сцены, а также политики, ориентирующиеся на западное разделение на правых и левых, имеют претензии к польской действительности, где правые - это совсем не сторонники свободного рынка и ограниченной роли государства, а левые - не борются за социальные права и не представляют наемных работников. Для них "Солидарность" - это удивительная группа, так как публично выступает в правых коалициях как поборник христианских ценностей и сильной позиции католической церкви, а как профсоюз должна находиться традиционно среди левых. В свою очередь, польские партии, определяемые как правые, это с "нормальной" точки зрения, -какое-то смешное недоразумение, так как их программа - "это же настоящий социализм". Вместо возможного восторга перед новым открытым политическим и интеллектуальным пространством, мы грустим, что дела складываются не так, как в американских учебниках политологии.
Является историческим фактом то обстоятельство, что события новой истории Запада, считающиеся ключевыми (Реформация, колониализм, либеральная революция, постепенная демократизация политической системы) и служащие основой объяснения социальной действительности и изменений политических институтов (развитие капитализма, возникновение конституционной республики, парламента и политических партий), не были уделом наших стран или были им в иной степени и смысле. Восточная Европа не тождественна Западу и не является его запоздавшим воссозданием. Поэтому надо отбросить мысль, что Здешнее развитие происходило бы точно так же, только с опозданием, если бы не "холодная война" или "черная дыра" реального социализма. Вместо того, чтобы постоянно глядеть на Тамошние образцы, надо усвоить, что Здешняя действительность является смешением исторических и современных черт Запада, элементов, характерных для зависимых, периферийных стран, и ее таких исключительных черт, как географическая близость к историческому центру, уникальный статус интеллигенции и опыт реального социализма.
Период ПНР представлял собой дальнейшее смешение и путаницы разных моментов. Сам марксизм-ленинизм как идеология государств советского типа была смешением идеалов либерального и социального моментов. Элементами либерального момента были индустриализация, урбанизация, секуляризация и рационализация общественной жизни, а также парламент, выборы и конституция. Полная занятость, бесплатное образование, всеобщее здравоохранение, социальное обеспечение по болезни и старости, влиятельные профессиональные союзы - это ведь идеалы западного социального момента. Поскольку исторические процессы Здесь и Там происходили по-разному, то, что происходило Здесь, не могло быть только смешением Здешности и того, что Там уже произошло. По мере того, как исключение из мировой капиталистической системы и создание альтернативного экономического и военного блока становились все менее реальными, терял привлекательность идеал нового социалистического человека, а Здешняя действительность во все большей степени приобретала черты Тамошней современности. Социально самыми важными были эхо уровня и вида потребления и эхо политических идей.

Идейный замысел, стоящий за начавшимися в 1989 г. изменениями, был результатом этих двух видов эха, имеющего корни в старых мечтах "быть в Европе". Пропаганда, сопутствовавшая изменениям и имеющая сильного союзника в популярных представлениях о том, как есть Там, внушала, что эти эхо могут быть реальными при условии достижения Тамошнего состояния. Популярным было следующее рассуждение. Первой и основной задачей является создание либеральных условий, как можно более схожих с либеральным моментом Там: освободить рынок, признать частную собственность и частное предпринимательство, ввести правила капиталистической рациональности, обеспечить права человека (например, личной неприкосновенности) и права гражданина, прежде всего свободы слова и массовых организаций. Это образ мышление, с одной стороны, является историческим, допускающим строительство идеального, рационального и универсального общества без учета его прошлого исторического опыта, а с другой - мифологическим, так как предполагает, что введение либеральной демократии Здесь принесет такое же социальное развитие, какое принесло в свое время Там.

Описывая польскую нынешнюю действительность на языке либерального, социального и постсовременного моментов, мы уже установили, что "либеральный момент" не реализовался Здесь до конца. "Социальный момент", который Там был следствием бунта против либерализма, Здесь наступил до осуществления либерального момента. Поэтому он так отличался от оригинала. Среди отличий - то обстоятельство, что Здесь именно либерализм бунтует против социального момента (эгалитаризма, бесплатного образования и здравоохранения, всеобщей гарантии занятости); институционально поддерживаемый капитализм не является Здесь
мировой новостью, а только попыткой имитации, как на других перифериях; Здешний капитализм будет периферийным капитализмом, очень чувствительным к колебаниям международной конъюнктуры и к интересам чужого капитала.

Разные политические круги в Польше живут в разных мирах, хотя все миры представляют собой форменную путаницу. В этих мирах по-разному смешаны досовременные, либеральные, социальные и постсовременные тенденции Запада, элементы, типично периферийные, и исторически сформированные местные черты. Польская политическая дискуссия происходит не между статистами и сторонниками свободного рынка, не между правыми и левыми в Тамошнем смысле. Важнейшим разделением, которое удалось создать формированию "Союз демократических левых сил" (SLD), с одной стороны, и ориентации, представляемой "Избирательной акцией Солидарность" (AWS) и "Движение возрождения Польши" (ROP), с другой стороны, является разделение, вызванное отношением к культурным, просветительным и политическим постулатам либерального момента Там. Со стороны SLD это одобрение, хотя и вынужденное, политических либеральных постулатов, идея олигархического развития в рамках периферийности и принятие постсовременных Тамошних бытовых постулатов, использование постсовременной политической технологии. Со стороны AWS и еще сильнее ROP -это критика либеральноподобного момента Здесь с позиции, уязвленной периферийности, которая сама с собой не согласна. Не соглашается она ни на маркетинговое отношение к политике, ни на постсовременные изменения обычаев. Идеи развития тоже противоположны: периферийность неприемлема, а лекарством от нее может быть только как можно более длительный период экономической самодостаточности в рамках народного государства. Не отрицая этих линий разделения, автор все же предлагает признать важнейшими те из них, которые относятся к месту страны в мировой системе.