Функция авантюры в средневековом испанском романе "Рыцарь Лебедя"
Уже давно отмечено, что ключевым для рыцарского романа является понятие авантюры. Это, наряду с фигурой странствующего и совершающего подвиги рыцаря, своеобразный смысловой стержень, вокруг которого и возникает повествование. Столь значительная роль двух этих составляющих рыцарского романа - фигуры рыцаря и авантюры - позволила С. Пискуновой дать определение жанра, исходя лишь из этих категорий: «Самое простое и поэтому безусловное определение рыцарского романа - повествование в стихах или в прозе, развертывающееся как последовательность (в более сложном виде - как ряд пересекающихся последовательностей) приключений-авантюр, которые переживает герой-рыцарь».
Таким образом, для того чтобы дать определение жанра рыцарского романа, необходимо понять, что такое авантюра и как она функционирует в тексте. Это мы и попытаемся сделать на материале романа «Рыцарь Лебедя» («El Caballero del Cisne»). Он является частью большого цикла о крестоносцах «Великое завоевание за морем» («Gran Conquista de Ultramar») Гийома Тирского. Текст этот стоит у истоков зарождения жанра в Испании и имеет во многом переходный характер. Он более наглядно, чем остальные книги о рыцарях, связан с другими жанрами, например с хроникой (составной частью которой он и является) и волшебной сказкой. Это родство необходимо отмечать и учитывать при разговоре и об авантюре, и о жанре в целом.

Проследим, как авантюра появляется в повествовании. Для этого обратимся к завязке «Рыцаря Лебедя». Она не может не напомнить сказочную. Это видно даже на текстуальном уровне с самых первых строк: «Рассказывает история, что в одном краю <...> в стороне Азии, жил-был один король, которого звали Поплео, и жена его королева Хисанка. И была у них дочь принцесса, очень красивая, и называли ее донья Исомберта. И захотели король с королевой выдать ее замуж, потому что время для этого уже пришло...».
Девушка была настолько хороша, что не смогла заняться
Вторая авантюра возникает из-за несправедливого поступка графа Саксонского, который отобрал имущество у вдовы и сироты. Это становится известно герою, и он не может не вступиться за обиженных. Таким образом, перед нами столкновение рыцарских идеалов с событиями, происходящими в реальной жизни, которое и становится поводом для возникновения авантюры. Авантюра вводится в повествование следующим образом. После завершения первой авантюры центр внимания на какое-то время перемещается с героя на ранее неупоминавшихся героев - герцогиню Бульонскую, императора и графа Саксонского. На протяжении двух глав (LXIX и LXX) повествование сосредоточено на их истории.
Обстоятельства возникновения третьей и четвертой авантюр практически полностью идентичны, с той лишь разницей, что мотивировка третьей содержится во второй, а четвертой - в третьей. В обоих случаях авантюра возникает благодаря действиям врагов (саксонцев, мстящих за своего сеньора), на этот раз направленных уже непосредственно на героя (в отличие от первых двух авантюр, в которых рыцарь Лебедя вступался за женщин). По такому же принципу организовано введение четвертой, последней, авантюры. В главе CXI мы узнаем, как собрались родственники погибшего в предыдущей войне с рыцарем Лебедя графа и решили ему отомстить.
Обратимся теперь к вопросу о структуре авантюры. Можно выделить два типа структуры авантюры. Первый из них удобно было бы изобразить в виде синусоиды. Сначала происходит завязка авантюры и как бы подготовка к решающему моменту. Действие здесь развивается по нарастающей, достигая своего пика (вершина синусоиды) в поединке рыцаря и его противника. Затем, после победы героя, происходит «спад напряжения», разрядка, когда наступает «мирный» период и, как правило, связанные с ним различные празднования. Здесь может скрыто или явно содержаться намек на следующий авантюрный круг. Такова структура первых двух авантюр.
Можно также выделить различные типы авантюр в зависимости от их целевой направленности, то есть тех ценностей, которые герой в результате авантюры приобретает (или утрачивает). Перечислим некоторые из возможных вариантов: военная авантюра, когда усилия рыцаря направлены на достижение боевой славы, захват земель, замков, трона, либо на защиту от напавшего на него врага; волшебная авантюра, когда подвиг имеет целью приобретение какого-либо волшебного предмета или снятие заклятия; любовная авантюра, в итоге которой герой завоевывает или спасает возлюбленную, или же добивается ее прощения. Также можно выделить тип, который условно назовем авантюрой спасения. Здесь целью героя являются спасение и защита его «подопечных» - вдов, сирот, слабых, обездоленных и т. п.
Кроме особенностей структуры, авантюры еще различаются по своей градации. Градацию эту можно обнаружить на уровне, так сказать, технической сложности авантюры. Трудно сказать, какая из авантюр была для рыцаря Лебедя важнее. Отчетливая разница просматривается в масштабах авантюр, сложность которых увеличивается от одной к другой.
Говоря о сюжете рыцарского романа, нельзя не коснуться вопроса о «двигателях» сюжета, или мотивах. В случае с рыцарским романом продвижением сюжета будет переход героя от одной авантюры к другой. Таким образом, «двигателем» сюжета будет тот мотив, благодаря которому появляется авантюра. Если говорить обобщенно, то во всех четырех авантюрах «Рыцаря Лебедя» таким двигателем выступает мотив причинения вреда герою или его близким. В первом случае - это ненависть старой графини к своей невестке, матери героя, и ее детям. Примечательно, что ненависть свекрови к невестке ничем не мотивирована, да это, впрочем, оказывается и не нужным, поскольку функция у этой ненависти одна: создать условия для развития сюжета. Не столь важна неприязнь сама по себе, сколько то, что графиня, руководимая своими чув-ствами, не раз выступает в роли «двигателя» сюжета. Она типичный сказочный персонаж-вредитель.
Х.Р. Яусс в статье «Средневековая литература и теория жанров» указал на необходимость выделения конститутивного признака (или признаков) жанра: «Необходимо <... > установить различие между структурой жанра с независимой (или конститутивной) функцией и функцией зависимой (или сопутствующей)». Такое выделение позволит провести более четкую границу между жанрами. В случае с рыцарским романом таким конститутивным признаком, как представляется, безоговорочно может быть названа только авантюра. Анализ одного из произведений рыцарской литературы позволяет усомниться в том, что странствия и путешествия обязательно играют основополагающую роль для развития дей-ствия, поскольку авантюра может возникать и без перемещения героя в пространстве. Отмеченное выше скромное место, которое занимает в романе любовь, также дает основания предположить, что и эта составляющая рыцарского романа не всегда может рассматриваться в качестве конститутивного признака.
Возможно, все это лишь исключения из общего правила. С другой стороны, может быть, наоборот, это и есть само правило. Ответить на этот вопрос можно только с помощью самих произведений испанской рыцарской литературы, по изучению которых предстоит еще очень большая и трудоемкая работа.
НАПИСАТЬ КОММЕНТАРИЙ