Фесмофеты и раннее афинское законодательство

Вопросам истории афинского государства и права посвящено немало исследований как общего характера, так и посвященных отдельным аспектам этой темы. Благодаря усилиям многих поколений исследователей XIX-XX вв. афинская правовая система, а также процесс ее формирования, предстают перед нами в достаточно полно разработанном виде, в то время как греческое право в целом остается еще сравнительно мало изученным. Причины этого вполне очевидны если для большинства полисов мы вынуждены буквально по крупицам собирать немногочисленные, разрозненные факты, то для Афин источниковая база хоть и не полна, но все же более обширна и разнообразна. 

Тем не менее и здесь то и дело приходится сталкиваться с трудностями источниковедческого характера. Особенно много проблем возникает при изучении раннего периода становления афинского права, приходящегося на эпоху архаики. С одной стороны, в новейшей историографии достаточно много внимания уделялось крупнейшим афинским законодателям этого времени Драконту и Солону. В то же время многие стороны ранней законодательной деятельности в афинском полисе остаются ещё недостаточно выясненными. Не касаясь здесь множества проблем, связанных с законотворчеством Драконта и Солона, отметим лишь один немаловажный аспект. На фоне этих двух монументальных фигур оказались почти незамеченными их скромные предшественники ранние афинские фесмофеты, деятельность которых, как можно думать, во многом подготовила почву для создания первого кодекса писаных законов в Афинах. На сегодняшний день, насколько нам известно, лишь две работы специально посвящены интересующему нас вопросу. Это статья о фесмофетах в Реальной Энциклопедии, автор которой, К. Латте, по вполне понятным причинам основное внимание уделяет фесмофетам классического периода, а также статья американского исследователя М. Гагарина, который исследует отношение фесмофетов к раннему афинскому закону против тирании. К этому, однако, следует добавить немалое количество кратких высказываний по отдельным аспектам данной темы в трудах, посвященных истории афинского государства и вопросам греческого права.
В классический период, как известно, фесмофеты предстают перед нами прежде всего в роли председателей судебных палат гелиэи (дикастериев). В это время их юрисдикции подлежали важнейшие дела, связанные с преступлениями против государства. При этом следует учесть, что председательство на суде трактовалось довольно широко: эта должность предполагала, в частности, проведение предварительного следствия, а после судебного процесса наблюдение за исполнением вынесенного приговора. К числу обязанностей фесмофетов относился также ежегодный пересмотр действующего законодательства с целью выявления противоречащих друг другу и дублирующих друг друга законов. В этом случае дело передавалось в специальную комиссию номофетов. Но были ли названные полномочия фесмофетов изначальными? Отрицательный ответ на этот вопрос напрашивается уже потому, что другие древнейшие магистраты Афин басилей, полемарх и архонтэпоним пройдя через два этапа реформ к началу классического периода пришли со значительно сокращенными и видоизмененными функциями. Эти изменения неизбежно должны были коснуться и фесмофетов.
О том, когда и с какой целью в Афинах была введена должность фесмофетов, сообщает Аристотель в 3ей главе «Афинской Политии». Появление этой магистратуры Аристотель относит к тому периоду, когда срок полномочий должностных лиц был сокращен до одного года. Отмена десятилетнего архонтства и первое избрание архонта на один год происходит в 682 г. до н. э., следовательно, эта дата может рассматриваться в данном случае в качестве terminus post quem. В качестве terminus ante quem выступает 636 г. до н.э., когда произошла неудачная попытка Килона захватить власть в Афинах. По сообщению Фукидида, осаду Акрополя, захваченного Килоном и его сторонниками, возглавили девять архонтов. Это означает, что фесмофеты в тот момент уже входили в число высших магистратов Афин, и, следовательно, избрание первых фесмофетов приходится на период с 682 по 636 гг. до н.э., т.е., безусловно, предшествует законодательству Драконта. В пределах указанного временного интервала более предпочтительной является, на наш взгляд, максимально ранняя датировка, близкая к той дате, которую Аристотель указал в качестве хронологического ориентира.
сразу отметить, что данное сообщение Аристотеля было весьма неоднозначно оценено современными исследователями. Так, Ч. Хигнетт, автор исследования по истории афинской
конституции, считает, что подобная мотивация избрания фесмофетов не может внушать доверия. Заявление Аристотеля, по его мнению, не более чем предположение, основанное на названии должности. До Ч. Хигнетта подобные скептические суждения высказывали Г. Де Санктис и К. Латте. Можно, однако, усомниться в правомерности столь скептического отношения к источнику в рассматриваемом нами случае. Следуя этой логике, предполагающей, что Аристотель не имел точного представления об изначальных функциях ранних афинских магистратов, можно было бы заявить, что и функции полемарха, описанные в «Афинской политики», выведены лишь на основании названия должности. Между тем очевидно, что и в том, и в другом случае Аристотель исходит не из лингвистического анализа, а из вполне адекватного представления о круге полномочий как полемарха, так и фесмофетов. Конечно, названия обеих магистратур говорят сами за себя; вместе с тем отдельные детали сообщений Аристотеля показывают, что он располагал и какой-то дополнительной информацией о древнейших афинских магистратах. Его сообщение о ранних фесмофетах заслуживает, безусловно, самого пристального внимания.

Всё вышеизложенное позволяет, как нам представляется, сделать следующие выводы. В VII в. до н.э. в Афинах, как и во многих греческих полисах, происходят важные изменения в сфере права и судопроизводства. Можно даже сказать, что в этом отношении Афины были в числе лидеров. Фесмофеты стали первыми в истории Афин должностными лицами, функции которых были связаны исключительно со сферой права и судопроизводства. Записанные фесмофетами включали, наряду с древними установлениями обычного права новые, продиктованные жизненной необходимостью нормативные акты, по существу приближающиеся уже к законам.
Тем не менее первым законодателем, давшим Афинам писаные законы, традиция, как известно, называет Драконта. И это не случайно. Фесмофеты создавали свои для внутреннего, служебного пользования, как подспорье для работы судов, в то время как Драконт не только создал свод законов, но и обнародовал их, сделал их общественным достоянием.
Таким образом, деятельность фесмофетов можно рассматривать как первый, подготовительный этап кодификации права в Афинах. Законодательство Драконта представляет собою уже более зрелую стадию этого процесса. Несомненно, однако, что Драконт, будучи одним из фесмофетов, и имея, следовательно, доступ к их записям, не мог не использовать все то, что было наработано его предшественниками. В определенном смысле можно сказать, что Драконт как бы подвел итог предшествующей деятельности фесмофетов.