«Два полюса одного полиса», или пути обретения индивидуальности на закате эпохи классической Греции

Бурное развитие греческой полисной системы, в конечном итоге, привело к тому, что Эллада оказалась втянутой в масштабную междоусобную Пелопонесскую войну (431-404 гг. до н.э.). Это ознаменовало начало этапа, который в историографии принято именовать кризисом полиса. Как ни парадоксально, но именно V в. до н.э., по мнению многих исследователей, стал тем столетием, когда греческая полисная система достигла сначала своего наивысшего расцвета, а затем и своего краха. Восхитительна и незабываема природа Монголии. Страна, у которой до сих пор природа осталось в её первозданном виде со своими таёжными лесами, озерами, степями и горными вершинами.

С одной стороны, в результате войн с персами произошло настоящее оплодотворение греческой экономики. Помимо набирающих обороты ремесла и торговли, толчок к развитию получили и некоторые отрасли товарного земледелия, например производство вина и масла. Это привело к расширению и укреплению крупных рабовладельческих хозяйств, где задействовали новых захваченных рабов. 
С другой стороны, такое быстрое и мощное развитие товарно-денежных отношений способствовало «эрозии» фиксированных установок греческого общества и оперативному закреплению новых, актуально- моментальных. Иным словами был запущен процесс разложения традиционных полисных ценностей (как аристократических, так и демократических), что, в конечном итоге, привело к возобладанию новых, крепко связанных с безудержным стремлением к наживе. Ввиду этого на авансцене истории появляются новые агенты социального поля (термин П. Бурдье), которые и становятся носителями такого уклада.
Если воспользоваться терминологией известного немецко-американского психолога и социолога Эриха Фромма, то можно сказать, что для данного типа людей характерен тип поведения, именуемый модусом обладания. Вообще, он выделяет два модуса поведения - модус обладания и модус бытия.
Закрепление нового уклада происходило во всех греческих полисах, однако на территории Аттики это проявлялось ярче и быстрее. Причиной тому служило то, что Афины являли собой, во-первых, образец наиболее развитого и урбанизированного города- государства, а во-вторых, относились к тем полисам, основу экономики которых составляла торговля (Фивы и Коринф также были яркими представителями этой группы). Помимо унижения гражданского достоинства состоятельной части афинских граждан, этой реформой Фемистокл также сделал первый шаг к предоставлению прав черни и безземельным фитам, «потому что их стали бы употреблять на гребную и матросскую службу во флоте и их заслуги государству рано или поздно должны были бы вознаградиться большими правами».
Далее на протяжении V в. до н.э. государственная политика лидеров Афинского полиса только инициировала социальное расслоение и способствовала разрушению традиций. Служба во флоте стала неплохим источником дохода, а участие в общественных работах (строительство, ремонт зданий, прокладка дорог), ежегодные выдачи неимущим, театральные деньги, плата за участие в государственных органах (прежде всего судебных) позволяли афинским гражданам отлично обходиться и без земельного участка. Возникли очень благоприятные условия для создания целого контингента люмпенов, не занятых постоянной работой и даже не имевших частных владений, но обладавших всей полнотой государственных прав.
Именно люмпенство, рожденное из вполне благородной заботы государства о своих гражданах, люмпенство, основанное на форосе, во многом сделало облик Афин непритягательным для остальных эллинов. «Разрушение древних традиций, а прежде всего традиции связи с землей, бросалось в глаза столь явно, что Фукидид был вынужден оправдывать своих сограждан подвижностью их характера, всегдашним их стремлением к новому».

Крах традиционных ценностей, нестабильная ситуация в регионе, непрекращающиеся боевые действия, в конце концов, привели общество к всеобъемлющему кризису идентичности. Помимо того, что, в каком-то смысле, «попав в экстремальные условия войны, они (люди) потеряли ощущение тождества личности и непрерывности времени», новые ментальные реалии, по видимому, привели к тому, что у значительного числа людей развилась так называемая негативная идентичность. По этому поводу Э. Эриксон отмечал: «...негативная идентичность диктуется необходимостью найти свою нишу и защититься от чрезвычайных идеалов, либо требуемых болезненными амбициями родителей, либо актуализированных вышестоящими авторитетами».
Даже изобретенный Клисфеном остракизм, изначально направленный на защиту гражданских прав и предотвращение возможной тирании, превратился в практически неуправляемый процесс, посредством которого демос высказывал скорее свое настроение, а не взвешенное мнение. Практически все выдающиеся (и не только) политики классического периода испытали на себе недовольство вверенного им демоса, выражавшегося, правда, в разных формах. Вот несколько ярких примеров: Мильтиад пережил два судебных процесса (за Херсонес и Парос); Аристид - остракизм; Фемистокл - остракизм, а затем и процесс; Кимон - процесс (за Македонию), а затем и остракизм; Фукидид, сын Мелесия, - остракизм; Перикл - два процесса накануне и в начале Пелопоннесской войны. Интересно, что модус обладания активно проявлялся не только среди малоимущих и среднеобеспеченных слоев населения Аттики (фиты и зевгиты), но и среди самых богатых представителей евпатридов. В первую очередь, мы имеем в виду знаменитого афинского политического деятеля второй половины V в. до н. э. Алкивиада.

Более того, Греко-Персидские, а в особенности Пелопонесская война стали очень благоприятной почвой для проявления личностных качеств отдельных индивидуумов, причем реализовать себя в тот период можно было и гораздо эффектнее ввиду плохого функционирования политических институтов. 
Неразборчивость в средствах, достижение поставленных целей любой ценой, равно как и разнузданный образ жизни, стали основными тегами, маркирующими его биографию. Очень показательные слова самого Алкивиада мы находим у Плутарха: «Он хотел повидаться с Периклом и пришел к дверям его дома. Ему ответили, что хозяину недосуг, что он размышляет над отчетом, который должен будет дать афинянам, и, уходя, Алкивиад заметил: «А не лучше ли было бы ему подумать о том, как вообще не давать отчетов».
Несмотря на некоторый эгоистический и авторитарный оттенок своей политической теории, Платону удалось в наиболее четком для тогдашней эпохи виде сформулировать уязвимость греческой демократии. Главную ахиллесову пяту, которой он видел, если модернизировать его мысль (а без этой натяжки не обойтись, чтобы понять ее движение), в непрофессионализме отправления власти (вспомним классика: «кухарка не может управлять государством»). Непрофессионализме, приводящем к пагубным последствиям для многих. За образом же мудрого правителя платоновской утопии скрывается прозрение человека, испытавшего эти последствия и стремящегося найти средства избежать их.
Вот таким образом и выглядят «два полюса» одного полиса, показанные на примере персонажей, живших в одно время и в одном городе, но совершенно по- разному осознавших и распорядившихся своей индивидуальностью. На наш взгляд, правильнее сказать, что ее следует искать в том, во что превратился этот индивидуализм, пройдя сквозь призму личности Алкивиада и его негативную идентичность. Существование Сократа и Платона - яркое доказательство того, что даже с ярко выраженным ощущением собственного Я в тот сложный период можно было делать что-то не только для себя, но и для коллектива, причем в интересах этого коллектива.