Германия, НАТО и война в Ираке

Старший научный сотрудник Отдела Западной Европы и Америки ИНИОН РАН Иракский кризис, продолжающийся с лета 2002 г., стал важным событием международной жизни начала нового века. Он ознаменовал возникновение кардинально новой ситуации в мировой политике, в определенной мере поставил под вопрос значимость таких организаций, как НАТО, Европейский союз и ООН. Началась широкая дискуссия относительно средств и способов обеспечения европейской и международной безопасности, правильности выбора антикризисной стратегии. Главные споры разгорелись между администрацией США и европейскими странами Францией, Германией, Бельгией, а также Россией.
После событий 11 сентября 2001 г. Соединенные Штаты, все мировое сообщество, стали уделять самое пристальное внимание борьбе с любыми проявлениями терроризма и проблеме распространения ОМУ. В отношении Ирака данный вопрос регулируется резолюцией СБ ООН № 1441, предусматривающей проведение полномасштабных международных инспекций с целью выявления подобного оружия и его последующей ликвидации. Однако администрация Дж. Буша в 2002 г. начала настаивать на превентивной военной акции, поскольку, по имевшимся у нее сведениям, у Ирака уже были запасы ОМУ, и поэтому разоружить его следовало немедленно, устранив при этом диктаторский режим С. Хусейна. Именно такого подхода американцы ожидали от своих союзников как в рамках НАТО, так и ООН.

Германия и Франция, подписавшие итоговый документ Пражского саммита НАТО и одобрившие резолюцию СБ ООН по Ираку, тем не менее, дистанцировались от некоторых аспектов американского курса. Канцлер ФРГ Г. Шрёдер заявил еще в сентябре 2002 г. в ходе своей предвыборной кампании, что немецкая армия не будет участвовать в боевых действиях против Ирака, хотя Германия не снимает с себя обязательств, связанных с ее членством в НАТО (открытие своего воздушного пространства для американских военных самолетов, использование американских военных баз на немецкой территории, предоставление антииракской коалиции систем ПВО «Пэтриот» и другой специальной техники). Многие аналитики считают, что именно антивоенная позиция прибавила Г. Шрёдеру популярности и помогла одержать победу на выборах.
Нежелание ФРГ воевать в Ираке стало главной причиной значительного охлаждения в американо-германских отношениях, вызвало резкую критику Вашингтона, не ожидавшего от своего давнего и надежного союзника подобного демарша. Особенно сильные словесные баталии развернулись в начале 2003 г. Они подкреплялись и конкретными действиями стран, выступавших против военного решения конфликта.
Это уже была явно кризисная ситуация, которую, правда, вскоре удалось преодолеть. Три члена Альянса выступили против оказания помощи Турции, поскольку считали подобную помощь косвенным одобрением военных действий. 10 февраля 2003 г. Германия, Франция и. Это заявление свидетельствовало о решимости трех европейских стран избежать применения силовых методов в обход международно-правовых норм. Однако Вашингтон расценил его лишь как проявление «благих намерений».
Разъясняя позицию Германии по иракской проблеме, 13 февраля Г. Шрёдер выступил в бундестаге с правительственным заявлением. Канцлер отметил, что «никто не строит иллюзий по поводу сути режима С. Хусейна», однако в ФРГ считают необходимым полностью выполнить резолюцию №1441, в которой, кстати, «нет ни слова о смещении С. Хусейна или о начале войны». Г. Шрёдер вновь указал на необходимость расширения международных инспекций и полного разоружения Ирака мирным путем, подчеркнув, что «отстаивание интересов мира это мандат населения Германии», по воле которого он возглавляет правитель ство . Эту позицию Германия вместе с Францией и Бельгией отстаивала и на саммите ЕС, проходившем 17 февраля в Брюсселе.
Следует отметить, что еще до саммита ЕС были обнародованы так называемое «обращение восьми», которое подписали в конце января 2003 г. представители Великобритании, Дании, Италии, Испании, Португалии, Польши, Чехии и Венгрии, а также заявление стран «Вильнюсской группы» в составе десяти государств Восточной и Юго-Восточной Европы от 6 февраля. В этих документах подписавшие их страны прямо поддерживали США и выражали свою готовность воевать с Ираком. Так что инициативы Германии, Франции и Бельгии, а также России, носили в определенной мере ответный характер, хотя и отражали принципиальную позицию этих государств в отношении урегулирования иракского кризиса.

Министр иностранных дел ФРГ Й. Фишер после саммита ЕС отметил в интервью еженедельнику «Цайт» (20 февраля), что подписанное совместное заявление Евросоюза не сняло всех разногласий между его членами относительно неизбежности войны. По его мнению, следовало бы с наибольшей эффективностью использовать имеющиеся мирные средства для разрешения конфликта, ибо в начале XXI в. стремление «путем войны добиваться необходимого разоружения и необходимой политики нераспространения ядерного оружия является парадоксальным». Одновременно министр сделал особый акцент на важности сохранения трансатлантических отношений, укрепления НАТО, проведения широкой дискуссии по проблемам безопасности. По словам И.Фишера, позиция его страны и ряда союзников не является антиамериканской: «Нам требуется больше Европы, а не меньше США... Никто не хочет, чтобы Германия и Франция доминировали в Европе. Более мощная Европа является надежным партнером США». Развернувшуюся дискуссию о роли НАТО И.Фишер прокомментировал так: «В настоящий момент мы претерпеваем фазу трансформации, которая, однако, не ставит под вопрос существующие институты или трансатлантические связи как таковые, а четко выявляет необходимость их дальнейшего развития».
Тем не менее, очевидно, что Германия и Франция своим курсом в отношении Ирака пытались противостоять новой Стратегии национальной безопасности США, так называемой «доктрине Буша», согласно которой резко ограничивается опора американцев на международные альянсы, подобные НАТО. Ее суть наиболее четко выразил министр обороны США Д. Рамсфелд: «коалиция определяется задачей, а не задача коалицией» . Такая постановка вопроса позволяет США действовать лишь в соответствии со своими желаниями и предпочтениями; и уже не обязательно сотрудничать с союзниками по важнейшим вопросам мировой политики. Фактически это и произошло в Ираке.
Премьер-министр Бельгии Г. Верхофстадт также прокомментировал позицию трех стран по Ираку (интервью «Новой газете» от 24 февраля 2003 г.). Суть этой позиции состоит в том, чтобы избежать военного конфликта, не выходя из рамок резолюции СБ ООН, ясно обозначить оборонительный смысл мероприятий НАТО, ее гуманные идеологические цели. При этом следовало бы найти новое определение атлантизма и действовать, опираясь одновременно на две опоры Альянса американскую и европейскую. По мнению бельгийского премьер-министра, происходящие события не стоит считать кризисом ни НАТО, ни Евросоюза, ни ООН.

Хотя войны в Ираке избежать не удалось, американцы выиграли ее фактически «молниеносно», приверженцы усиления роли Европы в мире продолжали свои усилия по укреплению «европейской опоры» НАТО и созданию общей внешней политики и политики безопасности (ОВПБ) в рамках ЕС. В конце апреля 2003 г. лидеры четырех государств ЕС Германии, Франции, Бельгии и Люксембурга собрались в Брюсселе, чтобы обсудить пути дальнейшего строительства совместной обороны. Они выдвинули ряд предложений: о дальнейшем развитии программы создания европейских сил быстрого реагирования, об учреждении не позднее 2004 г. европейского стратегического командования военно-транспортной авиацией и многонационального генерального штаба. По сути речь шла о создании европейского оборонительного союза. Стороны подчеркивали, что их инициатива не связана напрямую с событиями в Ираке. Остальные члены союза отнеслись к предложениям четырех стран скептически и довольно прохладно; на встрече не присутствовали ни уполномоченный представитель Греции тогдашнего председателя Европейского союза, ни Верховный представитель ЕС по внешней политике и безопасности Х. Солана. Журналисты окрестили встречу «саммитом оппозиции».
Предпосылками изменений в политическом курсе являются более лояльное отношение сторон друг к другу, обоюдное понимание целей и устремлений, трезвая оценка американцами и европейцами своих возможностей, взвешенный подход к позициям других государств. Иными словами, необходима выработка общей политической и военной стратегии для разрешения важнейших мировых проблем, с которыми человечество сталкивается в XXI столетии. Разумеется, разногласия по тем или иным вопросам будут возникать, но культура компромисса, которая присуща трансатлантическим отношениям, должна помочь их разрешению.