Тунис - типичное полицейское государство
«Бен Али, уходи!»
Ночью 14 января 2011 г. на улицы столицы вышли толпы ликующих горожан. Они отмечали победу – публичный отказ президента Бен Али выдвигать свою кандидатуру на шестой срок подряд. Правящая партия – Демократическое конституционное объединение (ДКО) организовала контрдемонстрацию в поддержку Бен Али. Но она сильно уступала по массовости той, что образовалась спонтанно и требовала немедленной отставки президента. (Хотя по официальным данным в ДКО в 2008 г . состояло более 2,5 млн чел.) Главный лозунг звучал так: «Хлеб и вода – да, Бен Али – нет!», «Бен Али, убирайся!». Люди скандировали: «Министерство внутренних дел – министерство террористов». Стало ясно, что режиму пришел конец. Президент Бен Али спешно бежал из страны, а ДКО было распущено 9 марта 2011 г.
Накаленная обстановка привела к массовой эмиграции тунисцев за рубеж, многие пользовались услугой , продавали их за бесценок и обосновывались в западных странах.
Тунисцы устали от постоянного «завинчивания гаек», цензуры, отсутствия демократии в полном смысле слова, иллюзорности политических баталий перед абсолютно предсказуемыми выборами, на которых непопулярный президент набирал не менее 90% голосов. Зажимание политической свободы – это третья причина революции.
Тунис был типичным полицейским государством, в котором СМИ, Интернет, оппозиционные партии, журналисты и даже частная жизнь обычных людей контролировались государством. Штат тайной полиции превышал 20 тыс. чел. После революции появилась шутка: «Бен Али обещал нам 300 тысяч новых рабочих мест. Он даже перевыполнил свое обещание – все 10 миллионов тунисцев нашли себе занятие, создав добровольные дружины для самозащиты от силовиков».
Тайную полицию официально распустили в марте 2011 г. Теперь в кафе обсуждают не футбол, а политику. Еще полгода назад это казалось невозможным. Любое недружелюбное высказывание в адрес властей каралось судебным преследованием или заключением под стражу. В западной прессе то и дело мелькали статьи о притеснении оппозиционных журналистов (дело Хаммы Хаммами, Тауфика Бен Брика и т.д.). После свержения режима Бен Али из тюрем выпустили более 3 тыс. политзаключенных.
В Тунисе отсутствовала свобода слова, поскольку практически все СМИ принадлежали членам семьи президента или лояльным лицам. Яркий пример – пять частных радиостанций, которые в отличие от государственных могли бы претендовать на независимую политику вещания.
Радиостанция «Sham FM» принадлежала дочери президента Сирин Бен Али, «Мозаик FM» находилась в руках Бельхасана Трабелси, шурина президента, владельцем «Джаухар» был бизнесмен, близкий к правящим кругам и управлявший до этого несколькими государственными радиостанциями.
Радиостанцию «Зейтуна» основал Мухаммед Сакер аль-Матри, зять президента, «Экспресс FM» учредил бывший министр связи Осама Рамадани.
Положение прессы в Тунисе было более незавидным, чем в Алжире и Египте.
«У нас ужасное телевидение. Все материалы про величие Бен Али, он всегда показан в лучшем свете», – рассказывал один из тунисцев изданию «Guardian».
События декабря 2010 г. местные СМИ замалчивали, как, впрочем, это случалось и ранее (например, волнения в районе г. Гафса в 2008 г.).
На телеэкране никогда не появлялись защитники прав человека или оппозиционеры.
В ходе предвыборной кампании 2009 г. лидер оппозиционной партии движение «Ат-Тадждид» Ахмед Ибрахим не раз обвинял государственные СМИ в несоблюдении принципа беспристрастности. «Плакаты с изображением президента висят по всей стране уже два года, а меня показывали по государственному телевидению всего 7 минут», – возмущался кандидат накануне выборов.
Оппозиционные партии при Зин аль-Абидин Бен Али создавали лишь фасад демократии. Их свобода действий определялась тем фактом, что финансирование предоставляло государство. Существовали нелегальные, подпольные партии. Их лидеры вели агитацию из-за границы.
Между тем до революции опять просочился слух, что на место уже немолодого Бен Али (74 года) готовят преемника из президентской семьи.
Передача власти могла произойти в пользу Сакера аль-Матри или хваткой супруги президента Лейлы. Это переполнило чашу терпения, которым отличался тунисский народ, знавший всего двух президентов на своем веку. Первый президент Туниса – Хабиб Бургиба управлял страной целых 30 лет, Зин аль-Абидин Бен Али – 23 года.
Первую леди, его неофициального соправителя, тунисцы откровенно ненавидели. И было за что.
«Работа, свобода, честь страны!»
Личное состояния Бен Али оценивается в 6–18 млрд долл. Первая леди обожала спортивные машины (в ее гараже их насчитывало больше 50 штук), летала за покупками исключительно в Дубай, где зараз спускала сотни тысяч долларов. На фоне острой безработицы и роста цен на продукты питания вызывающе выглядело то, что деликатесы для Несрин, дочери президентской четы, доставляли из Сен-Тропе на частном самолете, а тигр Паша, домашний питомец ее мужа Сахера аль-Матри, получал на обед разного рода лакомства. Спецслужбы Туниса, проводившие обыск во дворце беглого президента, обнаружили в тайниках миллионы долларов и евро, крупные алмазы и золото.
«Тунис превратился в страну, которой управляет мафия», – выражал свои опасения дипломатический источник, процитированный WikiLeaks (декабрь 2010 г.). Под мафией понималось семейство Бен Али – Трабелси (девичья фамилия супруги президента). Близость к президенту или его окружению открывала доступ к получению кредитов из государственных банков, уходе от налогов и другим злоупотреблениям. Хотя рейтинг коррупции, ежегодно публикуемый «Трансперенси Интернешнл», в Тунисе был 4,3 по десятибалльной шкале, то есть примерно такой же, как в Словакии, Чехии, Турции или Италии, о роскошной жизни президентской семьи знали все без исключения. Это четвертая причина, подстегнувшая революцию.
Семейство Бен Али – Трабелси контролировало, по разным сведениям, от 30 до 60% экономики страны. Ни один крупный контракт с иностранцами не проходил мимо них. Говорят, что сеть McDonald’s не смогла проникнуть на рынок Туниса, отказавшись играть по коррупционным правилам президентского семейства. Проискам супруги президента и ее родственников посвящена не одна книга. Последняя из этой серии, «Хозяйка Карфагена», входила в список запрещенных и пересказывалась из уст в уста.
Вот сведения о некоторых членах многочисленного семейства. Бельхасен Трабелси, брат Лейлы, был главным акционером Банка Туниса, имел крупный отельный и туристический бизнес, владел сетью «Альфа-Групп» по продаже автомобилей, а также руководил холдингом «Карта-го» и фактически монополизировал грузовые авиаперевозки в стране.
Старший брат Лейлы, Монсеф Трабелси, специализировался на организации экспорта-импорта, не платя таможенных пошлин.
Сестра бывшего президента, Хаят Бен Али, руководила фирмой, которая имела монопольное право на техническое обслуживание авиации и боевой техники армии Туниса.
Сакер аль-Матри, зять свергнутого президента, был членом парламента, владел 70% акций медиагруппы «Дар Ас-Сабах», основал единственный в стране исламский банк «Зейтуна». Через фирму «ан-Накль» являлся эксклюзивным агентом по экспорту и продажам в стране автомобилей концернов «Audi», «Volkswagen», «Porshe».
Ему принадлежали 25% акций оператора мобильной связи «Тунисия».
Маруан Мабрук, муж Сирин, старшей дочери Бен Али (от первого брака), был совладельцем сетей розничных продаж («Монопри», «Казино», «Гент»); телекоммуникаций («Оранж Тунис»); компаний по лизингу самолетов «Флай Интернешнл» и автомобилей «Ле Мотор».
Маруан еще в октябре 2010 г. начал бракоразводный процесс с Сирин. Дело в том, что род Мабруков пользовался влиянием со времен французского протектората (1881–1956 гг.). Видимо, благодаря давним связям Маруан стал получать тревожные сигналы от руководства спецслужб и представителей бизнес-элиты в отношении общего недовольства политикой клана Трабелси и решил с супругой развестись.
Некоторые политологи считают, что с учетом этого оправданно говорить о заговоре части тунисского высшего общества.
Факт недовольства среди уважаемых тунисских семей гегемонией президентской семьи в экономике отрицать нельзя.
В этом смысле «жасминовую революцию» правомерно считать даже сменой элит.
Все только началось…
Таким образом, тунисская революция свершилась в результате наложения нескольких факторов, которые сработали одновременно. Среди них нельзя выделить один доминирующий, поскольку социально-экономические требования шли в параллели с политическими.
«Работа, свобода, честь страны!» – вот идеи, за которые тунисский народ сражался. Скоро ли тунисцы получат работу, сказать трудно. Экономический урон от революции превышает 3–8 млрд долл., или 4% ВВП, сильно ослаблен туристический сектор, пострадал инвестиционный климат.
Свободу тунисцы завоевали.
На конец марта 2011 г. была создана 51 политическая партия (против 9 легальных партий, включая ДКО, при Бен Али).
Больше нет тайной полиции, цензуры СМИ.
В новом переходном правительстве даже отсутствует должность министра информации.
Честь страны, которую запятнали представители клана Бен Али – Трабелси, восстанавливают всеми силами. В Тунисе создан Комитет по борьбе с коррупцией. Имущество и активы злосчастного семейства в Тунисе конфискованы, за границей – заморожены. Тунисский суд добивается экстрадиции свергнутого президента из Саудовской Аравии, куда тот бежал с семьей.
«Жасминовую революцию» по праву называют молодежной, поскольку именно молодежи удалось найти канал мобилизации сил для организации демонстраций – Интернет. Молодые, образованные люди, хорошо знакомые с западным стилем жизни, но не имеющие работы, возможности политического участия, а порой и средств к существованию, имели достаточно мотиваций для смены режима.
Нельзя, однако, игнорировать роль среднего класса и элиты, у которых тоже накопилось недовольство сложившимся положением.
Первые шаги к демократии даются тунисцам с трудом. Сменилось несколько составов переходного правительства, продолжается министерская чехарда, не утихают митинги протеста. Вопросы, каким будет государственный строй в Тунисе, как будет выглядеть модифицированная конституция, какая из политических сил победит, еще долго останутся без ответа.
НАПИСАТЬ КОММЕНТАРИЙ