К вопросу о роли научной биографии: скандинавский период Р. Якобсона

После того как Чехословакию, где Р. Якобсон прожил, начиная с 1920 года, оккупировали германские войска, ученый был вынужден переехать в Данию. Так, в 1939 году, при активном участии и помощи Брёндаля, Ельмслева и Соммерфельта, Р. Якобсон уезжает из Чехословакии и сначала (майавгуст) останавливается в Копенгагене, а затем в Осло (сентябрь 1939 апрель 1940).
Предвоенный пражский период был очень плодотворным для ученого. Бывший председатель Московского лингвистического кружка (с 1915 по 1920 г.) Р. Якобсон был избран вице-президентом пражского лингвистического кружка (1926-1939). Пражский лингвистический кружок был основан в 1926 году выдающимся чешским лингвистом и литературоведом В. Матезиусом. В статье, опубликованной в 1936 году по случаю десятой годовщины Пражского лингвистического кружка, организатор и глава кружка В. Матезиус писал, что часто обсуждал с Р. Якобсоном насущную потребность создания научного кружка для развития чешской лингвистики. С чешскими коллегами Р. Якобсон обсуждал проблемы изучения языка, поэтики, фонологии.

В своих ранних работах по фонологии ссылался Р. Якобсон на знакомство с исследованиями копенгагенских лингвистов О. Есперсена и К. Педерсена. Тесное научное общение Р. Якобсона со скандинавскими коллегами можно исчислять с первого международного конгресса лингвистов, проводившегося в Гааге в 1921 году. Именно на этом конгрессе В. Брёндаль, заинтересованный совпадением своих взглядов со взглядами Трубецкого и Якобсона, дарит им экземпляры своего нового труда «Les parties du discours».
Дискуссии Копенгагенского лингвистического кружка в основном затрагивали вопросы фонологии языка. Именно в Дании Р. Якобсон написал свой доклад о звуковых законах детского языка. Однако доклад так и не состоялся по причине отмены Международного съезда лингвистов в Брюсселе (сентябрь 1939 г.). Ученый приходит
к выводу, что «.. выбор дифференциальных элементов того или иного языка далеко не случаен и не произволен; наоборот, он управляется законами (или тенденциями) универсального и постоянного характера».
Отбор звуков ребенком во время перехода от детского лепета к собственно языку объясняется фонологической значимостью, которую в этот период приобретает звук. Ребенок учится отождествлять то звуковое явление, которое он услышал и которое он затем по своему желанию воспроизводит, отличая его от других звуковых явлений.

Р Якобсон отмечает, что вокализм, как правило, начинается с широкого гласного, а консонантизм с взрывного, который образуется в передней части полости рта. Оппозиция вокализма и консонантизма возникает сначала на оси последовательности, т.е., сочетаясь с гласным, губной взрывной образует зародыш слога. Однако ученый отмечает, что еще не существует оппозиции фонем на «оси одновременности» (по Соссюру). Делается вывод о том, что селекция и комбинация два важнейших фактора, которые действуют на всех уровнях языка, в том числе и в фонологическом развитии ребенка, и в развитии афазии.
Переехав в Норвегию, Р Якобсон сразу же начинает тесно общаться с Альфом Соммерфельтом, который занимался общим языкознанием и кельтологией. Яркий представитель норвежской лингвистики, А. Соммерфельт был единственным скандинавским ученым, принявшим активное участие в конференции по фонологии, организованной Пражским лингвистическим кружком в декабре 1930 года по инициативе Р. Якобсона и Н. Трубецкого. Эта конференция в Праге и вдохновила А. Соммерфельта на проведение исследований в области фонологии кельтских языков. Начиная с 1920 года, он продолжает свои исследования в области фонологии и является одним из первых признавших «фундаментальную значимость» работы Р. Якобсона по различительным признакам для фонологических исследований.
В. Брёндаль, будучи секретарём четвертого Международного конгресса лингвистов, который состоялся в августе 1936 года, предложил Р Якобсону выступить на пленарном заседании с докладом, который был представлен 31 августа. После него Р. Якобсон выступил в Копенгагенском лингвистическом кружке с докладом, посвященным теории Пражской школы6. Тесная связь между Пражским и Копенгагенским лингвистическими кружками проявилась именно в научных дискуссиях с датскими коллегами, что плодотворно сказалось на развитии идей ученых.
Итак, в мае 1939 года Р. Якобсон читает две лекции по проблеме структуры фонемы в Копенгагенском университете, а 25 мая в Копенгагенском лингвистическом кружке8. Лето того года было временем жарких дискуссий и обмена мнениями между датскими лингвистами и
Р Якобсоном. Готовились первые выпуски «Actes du Quatrieme Congres International de Linguistes». Р. Якобсон в своих копенгагенских лекциях по фонологии высоко оценивает вклад В. Брёндаля в теорию лингвистических оппозиций как наиболее значимый среди работ в этой области.
В Швеции в начале сороковых годов Р Якобсон встречается с двумя известными финно-угроведами, приверженцами структурного подхода к лингвистике: венгерским ученым Я. Лотцем и В. Штейницем, с которыми Р. Якобсон активно обсуждает интересующие научные проблемы, касающиеся, например, принципов фонологического анализа, использования фонологических идей в стиховедении.
В Швеции учёному также удаётся закончить в течение года книгу о детском языке, афазии и звуковых законах10. Большую помощь в этом ему оказали врачи-афазиологи. В своем «Послесловии» к шведскому переводу и изданию своих трудов Р. Якобсон отмечает: «Без активной поддержки Академического госпиталя Упсалы и богатой библиотеки Karolinska Institutet в Стокгольме мне бы не удалось раскрыть вопросы, касающиеся сравнительной интерпретации языковых и нейрологических синдромов, т.е. вопросов, которые в наше время приобретают всё большую и большую значимость для классификации и лечения афазий.
Афазии речевые расстройства, вызванные повреждениями коры головного мозга, явление, противоположное исследованию проблем, связанных с овладением языком, также интересовали Р. Якобсона. Он считал, что такие исследования могут дать более глубокое понимание как структуры языка в её связи с мозгом, так и наоборот. В основе работ ученого в области афазии лежит оппозиция между метафорой и метонимией. Р. Якобсон указывает на два фактора, которые играют существенную роль в любом речевом событии и действуют на всех уровнях языка. Эти факторы селекция (или выбор) и комбинация (или сочетание). Первый из вышеназванных факторов основан на парадигматических отношениях единиц, второй затрагивает отношения по смежности. Расстройства комбинации связаны с различными поражениями передних отделов коры мозга; в свою очередь, расстройства селекции связаны с поражением задних отделов.

Р. Якобсон сделал вывод о существовании двух основных типов афазии. Либо может быть нарушено внутреннее отношение сходства и, следовательно, способность человека к селекции, либо оказывается затронутым внешнее отношение смежности и, следовательно, способность к комбинации. Различие между расстройствами комбинации и селекции в значительной мере совпадает с различием между нарушениями кодирования и декодирования.
При первом типе афазии владение словами сохраняется. Причем прежде всего сохраняется
владение словами, не зависящими от контекста, тогда как построение предложения связано с большими трудностями. На фонологическом уровне владение фонемами сохраняется, но проблемой является сочетание фонем. Второй тип афазии представляет собой противоположное явление. Сохраняется способность к построению предложения, но страдает способность разложения текста на компоненты. Сложность также представляет оперирование теми компонентами, которые обладают определенной независимостью от контекста, а это сказывается на процессе декодирования.
Таким образом, будучи вынужденным переезжать из страны в страну, Р. Якобсон уникально использовал свою возможность продолжить исследования в тех научных сферах, которые интересовали его ранее и блестяще применил эту возможность в дискуссиях со скандинавскими коллегами для расширения своего научного кругозора.