Проблема социального равенства в политике формирования студенческого контингента в Болгарии и Польше

С установлением в 1948 г. монополии на власть коммунистических партий в Болгарии и Польше начала утверждаться новая модель эгалитаризма, соответствующая идеалам восточноевропейского социализма. В концепции достижения социального равенства образование занимало ключевые позиции, поскольку рассматривалось в качестве главного канала социального продвижения низших трудовых слоев. Вместе с тем, в отличие от других образовательных ступеней, доступ в высшую школу не стал свободным. Эффективность системы высшего образования, подчиненной потребностям «большого скачка» к постиндустриальному обществу, при ограниченных материальных ресурсах, прямо зависела от интеллектуальных и физических возможностей студенческого контингента. Следовательно, одной из главных задач политики селекции в вузы был подбор наиболее способных, усердных, амбициозных и здоровых молодых людей. Для облегчения доступа в вузы рабочих и крестьян в обеих исследуемых странах использовался советский опыт подготовительных отделений. В частности, в Болгарии утвердилась система восьмимесячных стационарных подготовительных курсов для «лучших представителей рабочекрестьянской молодежи», не имевших среднего образования. В Польше, вместо прозрачного для всех социальных групп нулевого года обучения, организованного сразу после окончания Второй мировой войны, в 1951 г. были открыты двухгодичные подготовительные отделения для тех, кто имел двухлетний стаж работы в промышленности и сельском хозяйстве. Главной особенностью подготовительных отделений, как в Болгарии, так и в Польше, было то, что их выпускники получали право внеконкурсного зачисления в вузы.

 

 

Удачной реализации политики социального равенства в доступе к высшему образованию и в Болгарии и в Польше в этот период способствовали программы материальной помощи студентам. Так, в Польше, первая половина 1950х гг. отмечена максимальным за всю эпоху социализма показателем стипендиальной помощи. Например, в 1954/55 уч. году возможность получать стипендии имели 72,9% студентов.
Кроме того, успеху рабочих и крестьян в достижении статуса студента способствовало отсутствие большого конкурса абитуриентов в условиях экспансии систем высшего образования 1950х гг. и политика репрессий в отношении «старой» интеллигенции. Устремленность новых привилегированных слоев в вузы предопределяли реальные перспективы профессиональной карьеры и социального продвижения, традиционная высокая ценность образования в массовом крестьянском сознании болгар и поляков.
Методы и приемы, которыми властные структуры Болгарии пытались обеспечить расширенное представительство привилегированных социальных групп в вузах, отличались от польских. Преимущества при зачислении рабочие и крестьяне получали путем отведения для них определенного количества студенческих мест. При этом квота, которую резервировали болгарские правила приема в вузы для представителей рабочих и крестьянских семей, дифференцировалась в зависимости от времени и специальности. Например, в конце 1950х гг. им отводилось 20% мест в сельскохозяйственных и технических вузах. Вначале 1970х гг. в болгарских вузах была установлена квота в 10% мест для детей рабочих на все специальности. Исключение составили вузы искусства, в которых для детей рабочих и крестьян выделялось 50% мест.
В целом введение дополнительных баллов за социальное происхождение, вызвав недовольство польской интеллигенции, лишь незначительно приостановило сокращение удельного веса молодежи рабочего и крестьянского происхождения среди студентов. В 1973/74 уч. году студентом становился каждый 67 ребенок из рабочей семьи, каждый 9 из крестьянской, и каждый 23 из семьи интеллигенции. В 1983/84 уч. году уже только каждый 11 ребенок из рабочей, и каждый 23 из крестьянской семьи могли стать студентами. В то же время шансы детей из семей интеллигенции не уменьшились. Таким образом, была очевидна тенденция к замыканию общественной структуры и снижению образовательной мобильности для рабочих и крестьян.

 

 

Снижение образовательных возможностей для «трудовых» слоев в Болгарии и Польше было обусловлено, с одной стороны, уменьшением интереса к высшему образованию в семьях рабочих и крестьян, связанных с ограничением экономических, профессиональных и социальных перспектив для квалифицированных специалистов. С другой стороны, мощным давлением на систему высшего образования со стороны молодежи из ширившегося круга семей работников умственного труда. Снижение конкурентоспособности рабочих и крестьян в вузовском конкурсе стало особенно заметным на фоне общего сокращения мест в высших учебных заведениях в конце 1970х начале 1980х гг.
В целом выходцы из рабочих и крестьян среди выпускников отделений обучения без отрыва от производства польских вузов в 19451973 гг. достигли 77,4%, что свидетельствует о непопулярности этих форм обучения среди работников умственного труда. Следует учитывать и то, что количество профессиональных направлений, на которых были открыты отделения обучения без отрыва от производства, было ограничено.
Территориальный критерий оценки абитуриента учитывался и при отборе в вузы в Польше. Так, в 1948 г. при прочих равных условиях преимуществами при зачислении пользовались абитуриенты с возвращенных земель. С 1982/83 уч. года в сельскохозяйственных академиях освобождались от участия в дальнейшем конкурсе абитуриенты из деревень и малых городов (до 5000 жителей), получившие положительные оценки на вступительных экзаменах. В 1984/85 уч. году такие же правила были введены в педагогических вузах. Следовательно, прослеживается стремление уравнять шансы молодежи из крупных городов и деревень, имевшей разные условия стартового образовательного развития. Вместе с тем ограниченный круг специальностей свидетельствует, что параллельно в Польше, также как и в Болгарии, решалась задача преодоления дефицита кадров на непрестижных профессиональных направлениях.
Очевидно, что при несовпадении государственных и общественных предпочтений профессиональных направлений обучения на некоторых специальностях прием студентов, пользующихся льготами, значительно ограничивал доступ в вузы абитуриентов, поступающих на общих основаниях. Так, в Пловдивском медицинском институте удельный вес льготников в 1967 г. составлял 29%, Софийском медицинском институте 26%, Сельскохозяйственном институте в Пловдиве 16%. Такое положение создавало почву для социального недовольства. В конце 1960х гг. академической общественностью Болгарии был поставлен вопрос о необходимости введения минимального балла для льготников, отмены приема по «ходатайству» сверх положенного планом числа и по спискам министерства.
Движение против утвердившейся системы приема в вузы в Польше наибольшего размаха достигло к началу 1980х гг. Были выдвинуты требования расширения доступности высшего образования, демократизации приема, ликвидации «ректорских мест», устранения преимуществ для поступающих с рабочим стажем, ликвидации отбора среди тех, кто успешно сдал экзамены. Осенью 1981 г. в Кракове, Варшаве, Белостоке, Вроцлаве, Радоме абитуриенты, не прошедшие по конкурсу, блокировали на несколько недель здания вузов. Социологические исследования второй половины 1980х гг. показали, что 73% поступающих в вузы, разделяли мнение об открытом доступе к высшему образованию. Тот факт, что сдавшие успешно экзамены не проходят по конкурсу, по их мнению, считался несправедливым и недемократичным.

 

Несоответствие спроса молодежи на высшее образование и предлагаемых вузами мест для абитуриентов превратило доступ в вузы в острую социальную проблему. Необходимость выбора наиболее достойных из числа желающих учиться в вузах заведомо предопределяла наличие социальной несправедливости. Сложившаяся система льгот в селекции абитуриентов в обеих странах не устраняла неравенства в доступе в высшую школу и нарушала принцип равных возможностей. Более того политика открытой дискриминации социальных групп, которые не получили льгот в доступе к высшему образованию, нарушала права человека, обусловливала социальную напряженность и провоцировала недовольство режимом у становившегося все более многочисленным среднего класса Болгарии и Польши.