Работа согласительной комиссии как пример взаимодействия власти и оппозиции в Польше после окончания заседаний «Круглого стола»

«Круглый стол» - особый переговорный процесс в Польше, проходивший с 6 февраля по 5 апреля 1989 г. и ставший важным этапом в демонтаже коммунистического режима в стране. На нем представителям партийно-государственных властей Польской народной республики (ПНР) и представителям оппозиционных кругов, связанных с Лехом Валенсой - лидером профсоюза «Солидарность», удалось достигнуть стратегического компромисса по принципам реформирования польской политической и экономической системы, включения оппозиции в политическую жизнь страны, ограничения власти Польской объединенной рабочей партии (ПОРП), легализации профсоюза «Солидарность». Заседания «Круглого стола» проходили открыто, их итоги освещались в польских СМИ. Однако, как и всякий другой масштабный переговорный процесс, «Круглый стол» стал возможен благодаря целой серии предварительных контактов между реформаторски настроенными представителями властей и авторитетными деятелями оппозиции (часто - при определенном посредничестве польского епископата). Всё же все участники профсоюза поддержали прайс лист на фасадные работы, тем самым производилась перестройка не только политического режима, но и в здании в котором происходили основные дебаты.

Следует отметить, что переговоры в подобном и принципиально похожем формате сопровождали и собственно заседания «Круглого стола». На протяжении его работы делегации во главе с Ч. Кищаком и Л. Валенсой четырежды (2 марта, 7 марта, 29 марта и 3 апреля) собирались в Магдаленке. Именно в результате этих встреч, а также проходивших в узком составе и без приглашения прессы встреч сопредседателей рабочих секций («столиков») «Круглого стола» были достигнуты принципиальные компромиссы и устранены главные препятствия в переговорах.

 Переговоры «Круглого стола» завершились принятием обширного документа, получившего название «Соглашения „Круглого стола"». В нем среди прочего определялась новая конфигурация политической системы страны. Оппозиция теперь допускалась к участию в выборах в Сейм, но при любом их исходе не могла получить больше 35 % мандатов. Остальные 65 % мест были гарантированы коалиции, в которую входила ПОРП и ее «союзники» - Объединенная крестьянская партия (ОКП) и Демократическая партия (ДП), признаваемые конституцией ПНР, а также светские католические организации. На 10 % из общего числа выделенных коалиции мест объявлялись выборы по так называемому всепольскому списку, объединявшему лидеров коалиционных партий и представителей светских католических организаций.
Голосование за кандидатов из всепольского списка проходило только в один тур - каждая кандидатура должна была получить большинство голосов избирателей. Кроме того, учреждалась вторая палата парламента - Сенат, выборы в который объявлялись полностью свободными. В ПНР вводился институт президента страны, обладающего широкими полномочиями и избираемого большинством голосов на заседании двух палат. Подразумевалось, что этот пост займет В. Ярузельский.
Представители «Солидарности» на первом заседании комиссии поставили ряд интересовавших их вопросов. Видный оппозиционный политик и сопредседатель секции «Круглого стола» по делам политической реформы Бронислав Геремек недоумевал по поводу системы распределения по округам 35 % мандатов, по которым должны были проходить свободные выборы (на момент заседания комиссии в этом распределении были заметные диспропорции). Б. Геремеком поднимались и некоторые другие вопросы, связанные с выборами, а также вопрос о надзоре будущего президента за работой местных народных советов . Т. Мазовецкий интересовался проблемами с регистрацией Независимого студенческого объединения.

 

Как можно заметить, вопросы, которые ставили на комиссии оппозиционеры, не были принципиальными. Такие проблемы, как распределение мандатов по воеводствам, судя по всему, имели технический характер и рассматривались именно в качестве таковых. Оппозиционеры воспользовались предоставленными комиссией возможностями для того, чтобы решить какие-то затруднения и напомнить об остающихся сложностях. Однако они отнюдь не видели необходимости вести с властями плотный диалог в условиях приближающихся выборов. Л. Валенса выступил на заседании комиссии с достаточно продуманной позицией. Отвечая на речь Ч. Кищака, он убеждал представителей власти в объективной невозможности ожидать быстрого изменения общественных настроений: «Только нельзя сегодня требовать от общества, чтобы это общество сразу, просто потому что господин Валенса и еще несколько прекрасных людей когда-то вошли (в официальные структуры. - С. К.), то оно уже должно проникнуться доверием, уже верить, уже на все соглашаться». При этом он четко обозначил перед представителями власти позицию «Солидарности»: «Мы не дадим поглотить себя старой сталинской системе... при этом мы не хотим принимать власть. У вас прекрасные шансы на будущее. Если кто-нибудь понимает, что происходит, то вы будете долго осуществлять власть, но уже как новая плюралистичная организация - и экономическая и политическая».
Государственный совет 12 июня 1989 г. принял постановление о выставлении во втором туре выборов дополнительно 33 мандатов, выпавших из всепольского списка. Мандаты выставлялись в рамках 65-процентной квоты коалиции. Второй тур прошел 18 июня при крайне низкой активности избирателей. В нем приняло участие лишь около 25 % имеющих право голоса, поскольку интрига выборов уже была разыграна в первом туре. Оппозиция получила последний из возможных мандатов в Сейме, а также завоевала 7 из 8 остававшихся мандатов в Сенате. Одно место занял независимый кандидат, не представлявший ни коалицию, ни «Солидарность». Коалиция набирала отведенные ей 65 % мест в Сейме, однако ее тяжелое поражение было очевидным. Следует принимать во внимание и неожиданный для самих оппозиционеров результат выборов, и то, что на решения, принимаемые лидерами «Солидарности», и их оценку ситуации влиял опыт введения военного положения, тем более что переговоры велись с командой, вводившей военное положение в 1981 г. С психологической точки зрения нельзя, вероятно, сбрасывать со счетов и то, что проведение выборов 4 июня 1989 г. совпало с жестоким разгоном демонстрации на площади Тянь Ань Мынь в Пекине. Это было наглядной демонстрацией того, как коммунистические власти способны устранить не устраивающую их ситуацию, и волей-неволей заставляло задуматься. Во всяком случае, о Тянь Ань Мынь счел нужным упомянуть на переговорах 8 июня С. Чосек. Рассуждая о необходимости быстрого поиска решений, он, обращаясь к Л. Валенсе, сказал: «На площади Небесного спокойствия в Пекине происходят совершенно другие развязки. Это не запугивание, нет. Но, пан Лех, когда наступит у нас сентябрь, октябрь, сложности с рынком...». О том, что деятели «Солидарности» достаточно серьезно восприняли события в Пекине, говорил и Б. Геремек.

 

 

Объяснить такую линию поведения властей достаточно сложно. На наш взгляд, ответ стоит искать в бюрократическом стиле мышления представителей власти, которые исходили из логики, что формальное закрепление определенных квот или цифр гарантирует им стабильное положение. Кроме того, в кризисной ситуации архитекторы переговорного процесса, возможно, просто стали цепляться за старые схемы и чертежи. Можно вспомнить, например, свидетельства М. Раковского о том, как С. Чосек еще в начале переговоров «Круглого стола» с оппозицией с горячностью демонстрировал всем листки, на которых кружками обозначал схемы раздела Сейма, за что получил в мемуарах М. Раковского прозвание «кружковец». Четкий раздел парламента действительно представлялся краеугольным камнем всей конструкции, который следует сохранить во что бы то ни стало и любыми средствами, все остальное же «образуется» само собой. Оппозиционеры в этой ситуации просто не стали вести себя слишком вызывающе и удовлетворили желание властей, но при этом не взяли на себя никаких дополнительных обязательств.