Современная польская историография о Юзефе Пилсудском и санационном лагере

Современные польские исследователи нечасто обращаются к проблеме режима санации, существовавшего в межвоенной Польше в 1926-1939 годах. Обобщающие работы научнопопулярного характера, затрагивающие эту проблему, написаны П. Вечоркевичем, В. Рошковским, Т. Наленчем, Я. Жарыном (его труд издан на нескольких языках, в том числе и на русском) и А. Чубиньским. Научные труды в основном посвящены узким темам: биографиям политических деятелей В. Сулеи (о Пилсудском) и К. Кавальца (о Дмовском), историкоправовым вопросам А. Айненкеля, иным сюжетам П. Вечоркевича, Е. Томашевского и З. Ляндау, А. Чубиньского. Интерес представляют также «Энциклопедия истории Второй Республики», статьи в которой о Пилсудском и лагере санации написаны А. Хойновским, интервью этого же автора популярному историческому журналу, материалы конференции, посвященной 80-летию майского переворота 1926 г., установившего режим санации. На состояние современной польской историографии оказывает влияние политический фактор.

 

Отказ от официальной историографии способствовал плюрализму исторической науки с доминированием немарксистских направлений, близких к консерватизму и либерализму. «Политическому плюрализму в Польше соответствует множество исторических концепций, а историография может снова, так же как когда-то заняться профессиональными проблемами и методологическими дискуссиями», подчёркивает П.С. Вандыч.
В работах, посвящённых периоду режима санации, центральной фигурой по праву является Юзеф Пилсудский организатор майского переворота 1926 г., создатель режима санации и лидер санационного лагеря. В данной статье будут представлены оценки и мнения современных польских авторов о нём и о возглавляемом им санационном лагере.
А. Хойновский полагает, что целью майского переворота для Пилсудского было создание прецедента подчинения президента Войцеховского, и если бы президент уступил, то «это открыло бы путь к такому вмешательству в будущем», Пилсудский «тогда не должен был бы выводить войска на улицу, но мог бы говорить "этого не позволяю"». Неудача этой военной антиправительственной демонстрации привела к кровопролитной смене власти и формированию диктаторского режима санации.
Современные польские авторы подчёркивают личностный характер диктатуры Пилсудского. Польский вариант авторитаризма В. Сулея характеризует как «тесно связанный с личностью Пилсудского». П. Вечоркевич подчёркивает, что диктатура Пилсудского «опиралась исключительно на его личный авторитет». К. Кавалец отмечает, что после переворота штурвал управления перешёл «в руки личности всеми уважаемой и заслуженной, но находящейся над общественным мнением и не контролируемой в своих начинаниях». Последнее подчёркивает также А. Хойновский, говоря о том, что Пилсудский в период своей диктатуры «встал над действующим правом».
Т. Куляк отметила: «Говорить о демократизме человека, который считался гениальным вождём партии и мог дать соответствующий приказ и призвать к порядку, это говорить не о демократии». В. Парух обратил внимание на «отсутствие каких-либо позитивных высказываний о демократии» у Пилсудского, который «не замечал положительного в демократии, беспощадно критикуя всё, что касалось домайского периода».
Ошибки Пилсудского, ограниченность его возможностей нечасто упоминаются современными польскими авторами, чаще критикуется созданный им авторитарный санационный режим. Отвечая на вопрос: стремился ли Пилсудский к основательной перестройке Польши?  Пилсудский в межвоенной Польше возглавлял лагерь своих сторонников, называвшийся пилсудчиковским, а после переворота преимущественно санационным или санации. 
А. Чубиньский обращал внимание на то, что в санационном лагере после переворота кроме пилсудчиков, «происходящих из движения социалистического и легионерскопеовяцкого», оказались представители совершенно иных политических сил (консерваторы, людовцы и бывшие эндеки). Все группы лагеря «отличались между собой как с точки зрения социальной, так и идейнополитической», а объединяла их «вера в Пилсудского». В первые годы существования режима, по мнению того же автора, было несколько идейнополитических ориентаций в лагере: «фашизирующаяся группа полковников с полковником Валеры Славеком во главе», «помещичье-консервативная группа с князем Янушем Радзивиллом», «социалистическо-синдикалистское течение с Енджеем Морачевским» и «либерально-демократическая группа с профессором Казимежем Бартелем во главе». До 1930 г. эти группы боролись между собой, а в 1930-1935 гг. «доминирующие позиции получила группа полковников».
А. Айненкель полагает, что во второй половине 1930х гг. часть лагеря переживала эволюцию, которая «сближала её с националистической идеологией эндеции». Е. Томашевский и З. Ляндау считают, что после 1935 г. начался «постепенный поворот части политиков правящей группы в направлении открытого национализма», что отразилось в программе ОЗН. «Программа ОЗН свидетельствовала о желании расширить базу власти сторонниками национального лагеря. ОЗН соперничал с эндецией, перенимая её программу. В политической мысли ОЗН появились элементы до сих пор чуждые пилсудчикам. Государственническая идеология была заменена национализмом. В программе ОЗН появился также неотделимо сопровождающий национализм антисемитизм», пишет Т. Наленч. Он же добавляет о следствиях такой трансформации лагеря: «Тоталитарные и националистические склонности ОЗН. дали результат противоположный желаемому. Они должны были усилить базу власти, а привели к углублению декомпозиции». В результате многие сторонники Пилсудского посчитали действия правящей группы «предательством идей Маршала», что стало причиной глубоких трещин в лагере санации во второй половине 1930-х гг.: «"Полковников" поражал отказ от государственнической идеологии и копирование лозунгов эндеции. Оживилась также пилсудчиковская девица, обеспокоенная эволюцией ОЗН к тоталитаризму. Протестующие круги интеллигенции обратились к демократическим корням пилсудчиковского лагеря».
На особенность организации санационного лагеря обращает внимание А. Хойновский: «Пилсудчики не были в состоянии создать сильную партию. Они не имели традиции объединения в партию, были скорее конспиративной группой, группой закулисного влияния». Это сказалось на организационных формах лагеря в период режима санации, который не сформировал собственной политической партии, а довольствовался квазипартийными структурами. Т. Наленч показывает разницу между двумя такими структурами, главными организациями санационного лагеря Беспартийным блоком сотрудничества с правительством (ББВР, 1928-1935 гг.) и ОЗН (1937-1939 гг.): первый был «разрозненной федерацией групп самого разного обличья, в то же время ОЗН опирался на единую структуру, жёстко иерархизированную, управляемую военными методами. В нём не было места для какой бы то ни было разнородности. Всё руководство формировалось назначением, в то время как в ББВР действовал принцип выборности».
Тем самым для современной польской историографии характерен отход от однозначно негативных оценок личности Ю. Пилсудского и его деятельности, существовавших в официальной историографии Польской Народной Республики. Признавая авторитарность его правления, недемократизм взглядов и методов правления, польские авторы дают ныне в целом положительную оценку его деятельности, в том числе доказывая, что его правление было лучшим из возможных вариантов развития межвоенной Польши. Современные оценки санационного лагеря также отошли от однозначно отрицательных, характерных для эпохи ПНР. При этом в отличие от самого лидера этого лагеря в современной польской историографии оценки санационного лагеря не отличаются позитивностью. Внимание обращается на высокую степень социальной и идейнополитической неоднородности лагеря, борьбу отдельных его групп, а также чётко выраженную эволюцию в правонационалистическом направлении, которая после смерти Пилсудского привела к расколу этого лагеря. В оценках и выводах лагеря санации можно усматривать определённую связь с результатами изучения этого лагеря в предыдущую историческую эпоху
Комментарии

НАПИСАТЬ КОММЕНТАРИЙ

Ваше Имя:
Ваш E-Mail:
Вопрос:
Столица России?
Ответ:*