Научные связи России и Германии: традиции и перспективы

Германо-российские научные контакты (как и другие связи двустороннего характера) утрачивают ныне свою прежнюю роль. Глоба­лизация уже охватила область науки, которая не признает национальных границ, что наибо­лее очевидно в естествознании, инженерии, медицине, экономической теории. Это полно­стью касается и гуманитарных дисциплин, та­ких как филология и история. Ни одну область науки нельзя представить без обмена идеями и технологиями между странами.
Тем не менее двусторонние научные свя­зи в области науки сохраняют свое значение. Прежде всего это относится к гуманитарным дисциплинам. Анализ германо-российских от­ношений в сфере науки интересен не только с исторической точки зрения. Накопленный опыт важен для этих отношений в будущем.

Известная школа иностранных яыков ВКС-International House проводит изучение английского в Москве и за её пределами по всей Европе. ВКС-International House предлагает вам уникальные программы обучения иностранному языку абсолютно для любого возраста. Учебные разработки содержат индивидуальные занятия с преподавателем и занятия в группах, а также имеется возможность пройти корпоративное обучение иностранному языку в офисе вашей организации.

Германо-российские научные связи име­ют давние традиции. Они восходят к зарождению отношений России с Западом еще до прав­ления Петра I. Уже его отец, Алексей Михайло­вич, привлекая иностранцев, много трудился для того, чтобы сделать Россию современным европейским государством. Во времена Петра I началась реализация этих замыслов.
Самым существенным шагом Петра I в области науки было создание Петербургской академии наук в 1724 г. и ее торжественное открытие, уже после его смерти, в 1725 году. Петр стремился подражать Европе. Во время своих поездок он получал первоклассную информацию о развитии науки на Западе. В 1717 г. он стал членом Парижской акаде­мии наук. Огромное влияние на Петра ока­зал Готфрид Вильгельм Лейбниц, с кото­рым он дважды встречался лично и которому он в 1712 г. присвоил российский чин тайно­го советника. Лейбниц при создании Акаде­мии наук ориентировался на мировой опыт. Он убедил Петра I поставить просветительс­кие задачи во главу деятельности Академии.
Лейбниц не дожил до открытия Акаде­мии. После его смерти Петр сотрудничал с личным врачом ученого Лаурентиусом Блюментростом и его секретарем Иоганном Шу­махером. В задачу Академии входило привле­чение западных ученых в Россию. При Ака­демии создавались места для обучения моло­дых ученых. На должность вице-президента Академии Петр пытался привлечь ученика Лейбница — известного марбургского учено­го Кристиана Вольфа. Но этот план не удался. Однако Вольф оказывал существенную по­мощь в деятельности Академии, он содей­ствовал обучению российских студентов в Марбургском университете. Указом Екатери­ны I он был назначен почетным членом Пе­тербургской академии наук.

Самым известным ученым среди воспи­танников Вольфа стал Михаил Васильевич Ломоносов. Пять лет (1736—1741 гг.) он учил­ся в Германии, а в 1742 г. стал адъюнктом физики, а затем и профессором химии Пе­тербургской академии наук. Ломоносов был избран членом Стокгольмской и Болонской академий. Но этой чести, к сожалению, не удостоило его германское научное сообщество. Возможная причина здесь состоит в том, что Ломоносов был ярым противником «норман­нской теории» возникновения российского государства, которую отстаивали члены Петербургской академии наук Готлиб Зигфрид Байер и Герхард Фридрих Мюллер.
Ломоносов был страстным противником «немецкого засилья» в политической и науч­ной жизни России. При Петре и его преем­никах немецкие аристократы Остерман, Ми- них и Бирон получили высокие государствен­ные посты. Во время правления Анны Иоан­новны огромное влияние получил ее фаво­рит Бирон. В российскую историографию проч­но вошел термин «бироновщина». В составе Академии преобладали выход­цы из Германии. Из 25 членов Академии, за­нимавших эти должности в 1725—1740 гг., 24 были иностранцами, большая часть нем­цами. Число российских ученых постоянно увеличивалось благодаря созданию универси­тета и гимназии при Академии наук. Но все же в 1800 г. из 108 действительных членов Академии только 24 были российскими уче­ными, остальные 84 — иностранцами (нем­цев среди них было 63).
Но не только Россия нуждалась в инос­транцах, они сами стремились в Россию из- за хороших условий и высокого заработка. Кристиан Вольф не без оснований назвал Петербургскую академию «раем для ученых». Но этот «рай» привлекал не только серьез­ных исследователей, но также шарлатанов и мошенников. В 1741 г. при дочери Петра Ели­завете Петровне Академия потеряла свой ста­тус. Московский университет, созданный по инициативе Ломоносова в 1755 г., стал яв­ным конкурентом Академии, в которой пре­обладали иностранные ученые.
И все же заслуги зарубежных исследова­телей, прежде всего немцев, очевидны. Следу­ет упомянуть математика Леонарда Эйлера — почетного члена Петербургской академии, ко­торый приехал в 1727 г., в 1741 г. (как счита­ется, из-за нападок на него Ломоносова) вер­нулся в Берлин, но в 1766 г. снова прибыл в Петербург. Особое значение имели экспедиции в восточную часть Российской империи вплоть до Тихого океана, в которых совместно со Сте­паном Петровичем Крашенинниковым и Ива­ном Ивановичем Лепехиным принимали учас­тие немецкие ученые Петер Симон Паллас и Иоганн Георг Гмелин.
Наука, как и другие жизненные отрас­ли, была в XVIII в. космополитической. Мно­гие немецкие ученые были сотрудниками Петербургской академии. Достаточно упомя­нуть имя историка Августа Людвига Шлёцера, работавшего в России в 1761-1767 годы. Он активно сотрудничал с российскими уче­ными, в 1765 т. стал действительным членом Академии, однако не избежал споров с Ло­моносовым . В 1802—1809 гг. Шлёцер издал в Геттингене (в немецком переводе) древней­шие русские летописи XII в., и по праву был назван «нестором» германского россиеведе­ния. После возвращения из России он 35 лет преподавал в Геттингене, стал влиятельным публицистом эпохи Просвещения. В журнале «Goltinger Gelehrten Anzeigen» немалое мес­то занимали публикации о результатах дея­тельности российских ученых.

Геттингенский университет уже с сере­дины XVIII в. стал важным партнером Петер­бургской академии наук. В XVIII в. тысячи студентов из России приезжали не только в Геттинген и в другие известные университе­ты Германии и Европы. Российские студенты обучались в Марбурге, Йене, Кенингсберге, Киле, Тюбингене. Александр Радищев при­надлежал к группе российских студентов, которых Екатерина II направила учиться в Лейпциг.
С созданием новых российских универ­ситетов при Александре I потребность в обу­чении за границей снизилась. В новых учеб­ных заведениях внедрялся опыт, накоплен­ный немецкими университетами. Значитель­ное влияние на развитие высшего образова­ния в России оказал Вильгельм фон Гум­больдт, основатель Берлинского универси­тета, родоначальник принципа единства учеб­ной и исследовательской работы.
Хотя новые российские университеты успешно действовали, квалификация, полу­ченная в лучших зарубежных учебных заве­дениях, высоко ценилась. Продолжалась прак­тика приглашения иностранных (зачастую немецких) профессоров, которые приезжа­ли не только в Санкт-Петербург и Москву, но и в Харьков, Казань. Особую роль играл открытый в 1802 г. университет в Дерпте (Тар­ту), преподавание в котором велось на не­мецком языке. В 1827 г. при нем был учреж­ден институт для обучения одаренных рос­сийских студентов. Его питомцами стали из­вестные ученые, такие как хирург Николай Иванович Пирогов.
В конце правления Александра I и во время царствования Николая I научные кон­такты с Германией по политическим причи­нам в значительной степени уменьшились. В 1852 г. было даже запрещено приглашать в Россию иностранных ученых, подозреваемых в распространении революционных идей. При Александре II ситуация изменилась, и мож­но только сожалеть, что жертвой российских революционеров стал именно этот либераль­ный правитель. В последние годы царского режима в России при Александре III и Нико­лае II оказалось уже невозможным сдержи­вать обмен научными знаниями с иностран­ными исследователями. В период вплоть до Первой мировой войны российская наука приобрела мировую славу. Общепринятым было то, что ученые, преподававшие в рос­сийских университетах, несколько лет обу­чались за границей. В этой связи можно на­звать такие всемирно известные имена, как Иван Михайлович Сеченов, Дмитрий Ива­нович Менделеев, Иван Петрович Павлов.
Существует Российский фонд фундамен­тальных исследований, но его средства скром­ны и зависимы от государственного бюджета. В ближайшее время мало что может изменить­ся к лучшему. США представляют собой при­мер для подражания в области частного фи­нансирования науки. До революции Россия имела богатый опыт в привлечении частных меценатов. Нужно попытаться возобновить эту практику. В Германии также идут поиски пу­тей решения данной проблемы. Наше сотруд­ничество необходимо. Для этого требуется возродить прежние добрые традиции германо-российского научного диалога.