Особенности генезиса европейской интеграции

Акцент, сделанный на противопоставлении европейского федерализма унитаризму Третьего рейха, не учитывает факты разработки федералистских планов еще в годы войны эсэсовской верхушкой. Если об инициативах У. Черчилля по созданию Совета Европы как инструмента примирения между Францией и Германией в монографии рассказывается достаточно подробно, то об аналогичных предложениях Ш. де Голлю, исходивших от рейхсфюрера СС Гиммлера и отраженных в военных мемуарах основателя Пятой республики, не говорится ничего.
Не упоминается также:

• ни   о   документе   Верховного командования СС «Идея мира для Европы 1944/1945» (Die Europaische Friedensidee 1944/1945), предполагавшем строительство «Европейской конфедерации» в виде «конституционного фюрерского государства» – «ассоциативного и социалистического сообщества народов Европы»;
• ни о соответствующих разъяснениях, данных в советском плену одним из членов Совета («малого круга») «Черного ордена СС», обергрупенфюрером Гильдебрантом («Отказ от всякой претензии на немецкое господство вне естественных этнических границ расселения немецкого народа и, таким образом, возвращение к первоначальной программе НСДАП; создание Соединенных государств Европы на основе равенства прав всех вошедших в них народов и подчинение всех национальных точек зрения этой великой общей цели»);
• ни о планах опоры в реализации данного проекта в СССР на власовскую «Русскую освободительную армию», руководство которой разделяло эсэсовские «федералистские и социалистические» императивы;
• ни о самом происхождении проекта «новой Европы» из планов компромиссного завершения войны, которые, как свидетельствовал в своих мемуарах В. Шелленберг, обсуждались им в разговоре с Гиммлером еще в августе 1942 г.;
• ни о предложениях Шелленберга взять в качестве образца будущей конституции «новой Европы» швейцарскую конфедеративную модель, высокая оценка которой дается в монографии;
• ни об обусловленности этими планами попытки ликвидации Гитлера, предпринятой 20 июля 1944 г., целью которой со всей очевидностью являлось создание условий для заключения сепаратного мира «обновленного» нацистского режима с западными союзниками СССР по антигитлеровской коалиции;
• ни о сотрудничестве с нацистами таких крупных фигур послевоенной Германии, как К. Аденауэр, Й. Мюллер, кардинал Фаульгабер, факты которого, вплоть до личного участия в судьбе Аденауэра шефов гестапо и абвера Г. Мюллера и Э. Кальтенбруннера, засвидетельствовал видный сотрудник РСХА К. Нойгауз;
• ни о ставшем в 2009 г. достоянием гласности плане операции «Немыслимое», предполагавшем оккупацию Восточной Европы и западной части СССР. Начало новой войны было намечено на 1 июля 1945 г., а в помощь британо-американским войскам планировалось отрядить десять дивизий бывшего вермахта;
• ни о роли британских и американских, а также нацистских спецслужб в формировании и развитии исламского фундаментализма, справедливо увязываемого авторами с международным терроризмом, и т. д.

Дискуссионной выглядит и представленная точка зрения на эволюцию европейского экологического движения. Успех «зеленых» связан не столько с энергетической проблематикой, сколько с глубоким укоренением в европейских и национальных институтах идей и планов, выраженных разработанной Римским клубом концепцией так называемого «устойчивого развития», развернутый критический анализ которой нашим журналом уже приводился.  

 

 

Авторам монографии не может не быть известно, что фракция «Зеленые/Европейский свободный альянс» в Европейском парламенте, укрепление которой ими констатируется, является политическим крылом Федералистского союза европейских национальных меньшинств (ФСЕНМ), финансирование которого осуществляется бюджетом МВД ФРГ. ФСЕНМ включает более пятидесяти этнических меньшинств из тридцати с лишним государств, в том числе немцев Грузии и Казахстана, ингушей и кабардинцев России, крымских татар и венгров Украины и т. д.

Действуя в составе Совета Европы, ФСЕНМ тесно взаимодействует с Ассоциацией европейских приграничных регионов (АЕПР), отвечающей за реализацию планов «еврорегионализации», в центр которых поставлено переформатирование Европы государств в «Европу регионов и племен» (в монографии упоминается формула «Европа народов»).
Этими институтами дело не ограничивается. ФСЕНМ связан с группой «Проект по этническим отношениям» (ПЭО), в рамках которой взаимодействует с Государственным департаментом США и фондами Рокфеллера, Форда, Карнеги. В свою очередь, ПЭО является частью «Платформы за обогащение культурного и этнического разнообразия Европы», включающей Институт Сороса и группу «За права меньшинств» со штаб-квартирой в Лондоне. Полный перечень соответствующих институтов и документов занял бы не одну страницу.

Таким образом, федералистские тенденции, представленные авторами как прогрессивные и демократические, на деле оборачиваются управляемым подрывом территориальной целостности и суверенитета европейских государств, в том числе и России, на территории которой образовано шесть «еврорегионов», причем все – в Северо-Западном федеральном округе. Это указывает вектор внешней экспансии против нашей страны, осуществляемой в рамках принятой ООН стратегии «устойчивого развития». Между тем очевидна преемственность этих планов как обнаруженному в германских архивах в 2009 г. Генеральному плану «Ост», так и аналогичным англо-американским проектам расчленения нашей страны – меморандуму А. Бальфура, плану «Петля анаконды» и т. д. Причем основой таких планов являлась идея «тевтонского союза» англосаксонских стран с Германией, выдвинутая в 1899 г. Дж. Чемберленом и получившая развитие в предложенном (1913 г.) полковником Э. Хаузом проекте четырехстороннего альянса этих стран с Японией («для обеспечения мира и развития неразработанных территорий»).

Между тем очевидно, что обращение к этой части европейского исторического и современного наследства способно было бы существенно повысить объективность выводов монографии, особенно в части, касающейся оценок происхождения, роли и места в общем глобалистском замысле таких институтов, как Европейский союз, Совет Европы и ОБСЕ, а также Социнтерн с учетом социалистического генезиса эсэсовского плана «Европейской конфедерации».

Лишь трое членов авторского коллектива – Н.П. Шмелев, В.П. Федоров и А.А. Язькова – затрагивают данную проблематику, указывая на сочетание национализма национальных автономий России с сепаратизмом и поддержку этих тенденций «демократической Европой в лице ее интеграционных органов». Замеченная ими опасность, которую таит в себе формула «Европа от Атлантики до Урала», для территори-альной целостности страны дополняется глубоко осознаваемой угрозой запустения зауральских территорий и отпадения их от страны «естественным путем». Предлагаемый, однако, в качестве выхода из этой ситуации перенос столицы в один из сибирских областных центров, решая в принципе данную проблему, порождает другую, не менее, если не более, опасную. Он напрочь блокирует перспективы постсоветской интеграции и воссоздания «большой страны». Между тем вернуть самодостаточность без Украины и Белоруссии так же невозможно, как и без Сибири и Дальнего Востока.

Объединяя эти оценочные характеристики общей логикой, обратим внимание на выделенные в монографии специфические последствия глобальных перемен. К ним, в частности, отнесены «разделение общества на узкий круг интеллектуалов и всех остальных ...», кризис ценностей и идентичности, отчуждение человека от поставленной на поток творческой деятельности, заменяемой «алгоритмизированной репродуктивностью», утрату «дисциплины холодной войны» и т. д. Фиксируемое авторами очевидное нарастание этих тенденций может указывать на приближение человечества не к экономическому, социальному, политическому, идеологическому, экологическому и прочим, а к системному экзистенциальному кризису, который в рамках существующей парадигмы глобального развития может оказаться неразрешимым. А это, в свою очередь, поставит вопрос не столько о будущем человеческой цивилизации, сколько о самом ее существовании. Об этом, например, свидетельствуют результаты ряда исследований, проведенных в России и на Западе, отраженные известным современной науке феноменом «вертикали Снукса–Панова».

Однако авторы, констатируя наступление постиндустриализма и его тесную связь с постмодернизмом, не только не расширяют, но и, наоборот, сужают рамки поиска путей предотвращения подобного кризиса, отстаивая лишь одну историческую и ценностную модель развития, кажущуюся им стандартной и универсальной, применимой во всех случаях. Единственным, пожалуй, исключением является представленный Э. Я. Баталовым «четвертый образ России» как «страны будущего, которой еще предстоит сказать миру свое слово».
 
Не претендуя на окончательность наших оценок и суждений, признавая их противоречивость и дискуссионный характер, в заключение поблагодарим авторский коллектив за прямую или косвенную постановку вопросов, обсуждение которых приближает нас к по-настоящему актуальной для современности и будущего повестке дня – глобальной и российской.